Сегодня у нас господствует «плюрализм» мнений. Может быть, кто-то видит какие-то изъяны в советской модели, и ему больше нравится модель «рыночной экономики». Но вот что удивительно: сегодня 99,99 % всей информации, относящейся к категории «экономической», посвящено «рыночной экономике». Оставшиеся 0,01% информации имеет отношение к советской модели. Но при этом в сообщениях, статьях и книгах нет подробного описания указанной модели, всё ограничивается беспредметной «критикой» и традиционным выводом: это «административно-командная экономика». Никаких вразумительных определений «административно-командной экономики» нет, за исключением того, что это экономика, противоположная «рыночной экономике». Кажется, автором этого штампа стал на заре «перестройки» экономист Гавриил Попов, один из наиболее рьяных «рыночников». «Административно-командная экономика - что-то типа приговора, который обоснованию не подлежит. Думаю, что замалчивание темы «советская модель экономики» объясняется очень просто: серьезный сравнительный анализ двух моделей крайне невыгоден тем, кто продвигает идеологию «рыночной экономики». Такова информационно-пропагандистская политика «Вашингтонского обкома».
Об «экономическом чуде»
В 1913 году доля России в мировом промышленном производстве составляла около 4%, а к 1937 году она уже достигла 10%. К середине 70-х годов этот показатель достиг 20%, и он держался на этом уровне до начала «перестройки». Наиболее динамичными были два периода советской истории - 1930-е и 1950-е годы.
Первый период - индустриализация, которая проводилась в условиях «мобилизационной экономики». По общему объему внутреннего валового продуктам и производству промышленной продукции СССР в середине 1930-х годах вышел на первое место в Европе и на второе место в мире, уступив только США и значительно превзойдя Германию, Великобританию, Францию. За неполных три пятилетки в стране было построено 364 новых города, сооружено и введено в действие 9 тысяч крупных предприятий - колоссальная цифра - по два предприятия в день! Конечно, «мобилизационная экономика» требовала жертв, максимального использования всех ресурсов. Но тем не менее накануне войны жизненный уровень народа был существенно выше, чем на старте первой пятилетки. Все мы помним известное высказывание И.В. Сталина о том, что СССР отстал от промышленно развитых стран на 50-100 лет, историей отпущено на преодоление этого отставания 10 лет, в противном случае нас сомнут. Эти слова, сказанные в феврале 1931 года, удивляют своей исторической точностью: расхождение составило всего четыре месяца.
Второй период - экономическое развитие на основе той модели, которая сформировалась после войны при активном участии И.В. Сталина. Она по инерции продолжала функционировать в течение ряда лет после его смерти (до тех пор, пока не начались разного рода «эксперименты» Н.С. Хрущёва). За 1951-1960 годы валовой внутренний продукт СССР вырос в 2,5 раза, причем объем промышленной продукции - более чем в 3 раза, а сельскохозяйственной - на 60%. Если в 1950 году уровень промышленного производства СССР составлял 25% по отношению к США, то в 1960 году - уже 50%. Дядя Сэм очень нервничал, поскольку вчистую проигрывал экономическое соревнование Советскому Союзу. Жизненный уровень советских людей непрерывно рос, хотя на накопление (инвестиции) направлялась значительно более высокая доля ВВП, чем в США и других странах Запада.
Тридцатилетний период нашей истории (с начала 1930-х до начала 1960-х гг.) можно назвать советским «экономическим чудом». Сюда следует включить также 1940-е годы - период войны и экономического восстановления СССР. Наша страна сумела победить Гитлера и всю гитлеровскую коалицию. Это была не только военная, но и экономическая победа. В период восстановления страны после войны мы сумели быстрее европейских стран вернуться к довоенному уровню, а также создать «ядерный щит», который был жизненно необходим стране в условиях объявленной Западом холодной войны.
В 1960-е годы мы начали терять ту экономическую динамику, которая была создана в предыдущий период. А с середины 1970-х годов стали наблюдаться признаки так называемого застоя, утраты внутренних источников развития, которые камуфлировались неожиданно «обвалившимися» на нашу страну нефтедолларами. С середины 1980-х годах началось прикрываемое лозунгами «перестройки» разрушение остатков той модели экономики, которая была создана в годы «экономического чуда».
«Сталинская экономика» - табуированная тема
Я не первый, кто обращает внимание на «экономическое чудо Сталина». Объясняя его, авторы справедливо подчеркивают, что была создана принципиально новая модель экономики, отличная от моделей «рыночной экономики» Запада (капиталистическая модель экономики).
Первые годы советской истории - «экономика военного коммунизма» (1917-1921 гг.). Это особая модель, которая не имеет ничего общего с «рыночной моделью» (более того, ее называют антиподом рынка). Но ее нельзя назвать и советской. Некоторые авторы по недоразумению или сознательно пытаются поставить знак равенства между «экономикой военного коммунизма» и «экономикой Сталина».
Элементы модели «рыночной экономики» имели место лишь в начальный период истории СССР (период НЭПа: 1921-1929 гг.) и в завершающий период («перестройка» М.С. Горбачёва: 1985-1991 гг.). То есть в чистом виде получается около полутора десятилетий. Если персонифицировать данную модель, то ее можно условно назвать «экономикой Н. Бухарина - М. Горбачёва». Напомню, что в 20-е годы Николай Бухарин считался идеологом партии и ратовал за построение социализма и коммунизма именно на основе рыночных принципов. Позднее он стал активным членом «новой оппозиции», которая резко возражала против модели, предлагавшейся И.В. Сталиным и его сторонниками.
Еще примерно 25 лет (1961-1985 гг.) - период так называемой экономики застоя, когда рыночной модели еще не было, но советская модель медленно подтачивалась изнутри с помощью различных «частичных усовершенствований», которые не повышали ее эффективность, а лишь дискредитировали. Для того чтобы в конце существования СССР «прорабы перестройки» могли заявить в полный голос: «советская модель неэффективна, ее надо заменять на рыночную».
Если персонифицировать «экономику застоя», то ее можно было бы назвать «экономикой Хрущева - Брежнева».
Таким образом, из всей 74-летней истории существования СССР (с 1917 по 1991 г.) на период «экономического чуда» приходится от силы три десятилетия. Данный период характеризуется тем, что в это время у власти в стране находился И.В. Сталин. Правда, в 1953-1960 годах Сталина уже не было, но созданная им система продолжала функционировать, она не претерпела еще особых изменений. Поэтому тридцатилетний период 1930-1960 годов можно назвать «временем “экономики Сталина”», а экономические достижения этого периода экономическим чудом Сталина.
Суть «сталинской экономики»
Суть советской модели (1930-1960 гг.) можно свести к следующим важнейшим признакам:
Общенародная собственность на средства производства;
Решающая роль государства в экономике;
Централизованное управление;
Директивное планирование;
Единый народнохозяйственный комплекс;
Мобилизационный характер;
Максимальная самодостаточность (особенно в тот период, пока еще не появился социалистический лагерь);
Ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели (стоимостные играют вспомогательную роль);
Ограниченный характер товарно-денежных отношений;
Ускоренное развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления);
Сочетание материальных и моральных стимулов труда;
Недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточения избыточных материальных благ в руках отдельных граждан;
Обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение жизненного уровня, общественный характер присвоения и т.д.
Особо следует обратить внимание на плановый характер экономики. Ведь критики сталинской модели, употребляя уничижительное словосочетание «административно-командная система», прежде всего и имеют в виду народнохозяйственное планирование, которое противоположно так называемому «рынку», за которым скрывается экономика, ориентированная на прибыль и обогащение. В сталинской модели речь идет именно о директивном планировании, при котором план имеет статус закона и подлежит обязательному исполнению. В отличие от так называемого индикативного планирования, которое после Второй мировой войны использовалось в странах Западной Европы и Японии и которое имеет характер рекомендаций и ориентировок для субъектов экономической деятельности.
Кстати, директивное планирование присуще не только «сталинской экономике». Оно существует и сегодня. Где? - спросите вы. В крупных корпорациях. Об этом мы скажем немного ниже. Поэтому уж если критикам «сталинской модели» полюбилось выражение «административно-командная система», то они должны также рьяно критиковать крупнейшие мировые транснациональные корпорации типа IBM, British Petroleum, General Electric или Siemens. Там в начале XXI века существует действительно жесточайшая административно-командная система без каких-либо примесей «демократии» и участия работников в управлении.
В беседе 29 января 1941 года Сталин указывал, что именно плановой характер советского народного хозяйства позволил обеспечить экономическую независимость страны: «Если бы у нас не было... планирующего центра, обеспечивающего самостоятельность народного хозяйства, промышленность развивалась бы совсем иным путем, все началось бы с легкой, а не с тяжелой промышленности. Мы же перевернули законы капиталистического хозяйства, поставили их с головы на ноги. Мы начали с тяжелой промышленности, а не с легкой, и победили. Без планового хозяйства это было бы невозможно. Ведь как шло развитие капиталистического хозяйства? Во всех странах дело начиналось с легкой промышленности. Почему? Потому, что легкая промышленность приносила наибольшую прибыль. А какое дело отдельным капиталистам до развития черной металлургии, нефтяной промышленности и т.д.? Для них важна прибыль, а прибыль приносилась, прежде всего, легкой промышленностью. Мы же начали с тяжелой промышленности, и в этом основа того, что мы не придаток капиталистических хозяйств. ... Дело рентабельности подчинено у нас строительству, прежде всего, тяжелой промышленности, которая требует больших вложений со стороны государства и понятно, что первое время нерентабельна. Если бы, например, предоставить строительство промышленности капиталу, то больше всего прибыли приносит мучная промышленность, а затем, кажется, производство игрушек. С этого бы и начал капитал строить промышленность».
Что касается ускоренного развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления), то это не есть лишь лозунг периода «большого рывка» 1930-х годов. Это постоянно действующий принцип, учитывая, что речь идет не об абстрактной «социалистической экономике». Речь идет о конкретной экономике СССР, который находился (и в обозримом будущем будет находиться) во враждебном капиталистическом окружении. В окружении, которое будет стремиться уничтожить Советский Союз как экономическими, так и военными методами. Лишь высокий уровень развития группы отраслей А в состоянии обеспечить эффективную борьбу СССР с враждебным капиталистическим окружением.
Последовательный учет указанного принципа фактически означает, что сталинская модель - модель «мобилизационной экономики». Иной быть не могло. Сталин совершенно правильно обосновал это, сформулировав следующий геополитический тезис: основным содержанием современной эпохи является борьба двух социально-экономических систем, социалистической и капиталистической.
Хорошо известно (из произведений классиков марксизма), что важнейшим противоречием капитализма является противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения. Так вот, важнейшим принципом «сталинской экономики» является общественный характер присвоения, что и снимает существовавшее при капитализме «проклятое» противоречие. Принцип распределения по труду дополняется принципом общественного присвоения. Конкретно речь идет о том, что создаваемый общим трудом прибавочный продукт достаточно равномерно распределяется среди всех членов общества через механизм понижения розничных цен на потребительские товары и услуги и через пополнение общественных фондов потребления.
Ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели при планировании и оценке результатов экономической деятельности - еще одни ключевой принцип. Стоимостные показатели, во-первых, были достаточно условными (особенно в сфере производства, а не в розничной торговле). Во-вторых, играли вспомогательную роль. Причем прибыль была не самым главным показателем. Главным критерием эффективности было не увеличение денежной прибыли, а снижение себестоимости продукции.
«Сталинская экономика» как громадная корпорация
Советскую модель можно уподобить громадной корпорации под названием «Советский Союз», которая состоит из отдельных цехов и производственных участков, которые работают для создания одного конечного продукта. В качестве конечного продукта рассматривается не финансовый результат (прибыль), а набор конкретных товаров и услуг, удовлетворяющих общественные и личные потребности. Показатели общественного продукта (и его элементов) в стоимостном выражении выполняет лишь роль ориентира при реализации годовых и пятилетних планов, оценке результатов выполнения планов.
За счет разделения труда, специализации и слаженной кооперации достигается максимальная эффективность производства всей корпорации. Уже не приходится говорить о том, что никакой конкуренции между цехами и участками быть не может. Такая конкуренция лишь дезорганизует работу всей корпорации, породит неоправданные издержки. Вместо конкуренции - сотрудничество и кооперация в рамках общего дела. Отдельные цеха и участки производят сырье, энергию, полуфабрикаты и комплектующие, из которых в конечном счете формируется общественный продукт. Затем этот общий продукт распределяется между всеми участниками производства. Никакого распределения и перераспределения общественного продукта на уровне отдельных цехов и участков не происходит и происходить (по определению) не может.
Всем этим громадным производством, обменом и распределением управляют руководящие и координирующие органы корпорации «СССР». Это правительство, множество министерств и ведомств - прежде всего отраслевые министерства. По мере усложнения структуры народного хозяйства СССР число их постоянно возрастало. В рамках каждого союзного министерства были еще подразделения, называвшиеся главками, и различные территориальные учреждения на местах (прежде всего министерства в союзных республиках). Координирующую и контролирующую роль играли такие органы, как Госплан СССР, Минфин СССР, Госбанк СССР и некоторые другие. Они также имели свою территориальную сеть, в том числе ведомства с аналогичными названиями на уровне союзных республик.
Кстати, подобная схема организации и управления существует в крупнейших западных корпорациях (особенно транснациональных), связанных с реальным сектором экономики. Никаких рыночных отношений внутри них нет, существуют условные расчеты, базирующиеся на «трансфертных» (внутрикорпоративных) ценах. Ключевым отличием модели западных корпораций от сталинской модели является то, что корпорации принадлежат частным собственникам, их деятельность ориентирована, прежде всего, на финансовые результаты (прибыль), причем финансовый результат не распределяется среди работников, а приватизируется собственником корпорации. Правда, сегодня и эта схема организации и управления деятельностью корпорации уходит в прошлое. По той причине, что в условиях нынешнего бурного развития финансового сектора экономики производственная деятельность становится неконкурентоспособной и даже нерентабельной. Наблюдается разворот деятельности корпораций, традиционно связанных с производством, в сторону работы на финансовых рынках. В таких финансово ориентированных корпорациях все устроено по-другому.
Хотелось бы отметить, что сравнение «сталинской экономики» с громадной корпорацией я встречал у ряда отечественных и зарубежных авторов. Вот цитата из одной современной работы: «Задолго до появления крупных внутригосударственных и международных транснациональных корпораций СССР стал крупнейшей в мире корпоративной хозяйственной структурой. Корпоративные экономические, хозяйственные цели и функции государства были записаны в Конституции. Как экономическая корпорация СССР разработал и ввел в действие научную систему обоснованных внутренних цен, позволяющих эффективно использовать природные богатства в интересах народного хозяйства. Ее особенностью были, в частности, низкие, по сравнению с мировыми, цены на топливно-энергетические и другие природные ресурсы…
Корпоративный подход к экономике как к целостному организму предполагает выделение достаточных средств на инвестиции, оборону, армию, науку, образование, культуру, хотя с позиций эгоистичных и недалеких субъектов рынка надо все проесть немедленно.
«Сталинская экономика»: проверка жизнью
«Сталинская экономика» прошла испытания временем. Если не быть предвзятым оппонентом или тем более врагом России, то следует признать, что «сталинская экономика» позволила:
Обеспечить преодоление вековой экономической отсталости страны и стать наряду с США ведущей экономической державой мира;
Создать единый народнохозяйственный комплекс, что позволило Советскому Союзу стать независимой от мирового рынка страной;
Победить во Второй мировой войне сильнейшего врага - гитлеровскую Германию и страны Гитлеровской коалиции;
Обеспечить неуклонный рост благосостояния народа на основе последовательного снижения себестоимости продукции;
Показать всему миру неэффективность так называемой «рыночной» (капиталистической) экономики и переориентировать многие страны на путь так называемого «некапиталистического пути развития»;
Обеспечить военную безопасность страны путем создания ядерного оружия».
Этого уже вполне достаточно для того, чтобы разобраться подробнее с тем, что такое «сталинская экономика». Отнюдь не из праздного любопытства, а исходя из того, что сегодня Россия переживает серьезный экономический кризис. И знакомство со «сталинской экономикой» позволит нам быстрее нащупать выход из сегодняшних тупиков.
Об «искривлениях» и ошибках
Конечно, целый ряд перечисленных выше принципов в реальной практике экономического строительства в чистом виде не был реализован. Отчасти по причине неких сознательных «искривлений» некоторыми государственными деятелями политической линии И.В. Сталина, отчасти по слабости человеческой природы (например слабая исполнительская дисциплина), отчасти потому, что И.В. Сталин сам вносил какие-то коррективы в свою политическую линию. Коррективы вносились интуитивно. В то же время совершенствование экономической модели надо было осуществлять системно, на базе добротной теории. Сталин пытался активизировать процесс разработки такой теории, в том числе написав в 1952 году работу «Экономические проблемы социализма в СССР». «Незнание теории нас погубит», - говаривал Сталин, и эти слова оказались, к сожалению, пророческими.
Сильный и необоснованный отход от названных принципов вел к размыванию и подрыву сталинской модели. Размывание приходится на период 1960-1985 годов. Отдельные случаи были зафиксированы еще во второй половине 1950-х годов, когда Хрущёв стал проводить опасные экономические эксперименты. Примеров такого размывания можно привести много. Так, мы отметили такой принцип, как преимущественная ориентация при планировании и оценке результатов экономической деятельности на натуральные (физические) показатели. «Косыгинская реформа» 1965 года стала ориентировать плановые органы и предприятия на такой основной стоимостной показатель, как «вал» (валовой объем продукции, рассчитанный по так называемому «заводскому» методу). Стало возможным и выгодным «накручивать» показатели «вала», при этом динамика реальных (натуральных) показателей значительно отставали от «вала». Парадокс заключался в том, что ориентация на прибыль делала экономику все более «затратной».
Камуфлировались серьезные проблемы в сфере планирования. Формально централизованные планы стали охватывать гораздо более широкую номенклатуру промежуточной и конечной продукции разных отраслей экономики по сравнения со сталинской эпохой (вероятно, этому способствовало внедрение в Госплане и многих министерствах первых поколений электронно-вычислительных машин). На разных уровнях стали говорить о том, что в практику планирования внедряется так называемый программно-целевой метод. Однако в реальной жизни конкретные плановые показатели на всех уровнях «привязывались» не к каким-то высшим целям, а определялись на основе примитивного метода - от достигнутого уровня предыдущего года (планового периода).
В целом ряде моментов «сталинская экономика» противоречит марксизму. Никакого предварительного теоретического осмысления и обоснования этой модели не было. Она создавалась практиками, методом проб и ошибок. Кстати, в те годы не было даже учебника политической экономии социализма. Подготовка его затянулась лет на 30, а первое издание увидело свет лишь после смерти Сталина, в 1954 года. Кстати, учебник получился противоречивым, он пытался увязать реалии жизни («сталинскую экономику») с марксизмом. А между тем Сталин говорил сподвижникам: «Если на все вопросы будете искать ответы у Маркса, то пропадете. Надо самим работать головой».
О демонтаже «сталинской экономики»
Хрущёву удалось лишь ослабить, но не уничтожить «сталинскую экономику». Гораздо более серьезный удар был нанесен экономической реформой 1965-1969 годов, которую персонифицируют с тогдашним Председателем Совета Министров СССР А. Косыгиным. Иногда ее называют «реформой Е. Либермана» - по имени одного из консультантов Косыгина. В результате была создана модель, которую некоторые жесткие критики называют «моделью государственного капитализма». Реформа 1965-1969 годов превратила уже социалистические предприятия в обособленных товаропроизводителей, ориентированных на прибыль (главный плановый показатель), а не на внесение своего вклада в создание единого народнохозяйственного результата. На смену социалистическому способу производства пришел товарный (государственно-капиталистический) способ производства.
После «косыгинской реформы» уже никаких серьезных попыток экономических усовершенствований не предпринималось на протяжении почти двух десятилетий. Тем более не было попыток отменить «эксперимент Косыгина - Либермана». Экономика погрузилась в «застой». А жизнь настоятельно диктовала необходимость действительных изменений в целях укрепления страны.
Так, в первой половине 1970-х годов. СССР достиг военного паритета с США и НАТО. С учетом этого можно и нужно было внести коррективы в пропорции развития группы А и группы Б в пользу второй группы отраслей промышленности. Следовало бы ускорить развитие таких отраслей, как легкая промышленность, пищевая промышленность, производство автомобилей, мебели, бытовой и радиоэлектронной техники, а также увеличить масштабы жилищного строительства. Вместо этого инвестиции были направлены на строительство БАМа, соединение рек и т.п. А тут еще подоспела «палочка-выручалочка» в виде нефтедолларов (повышение цен на черное золото на мировом рынке в 1973 г.). Вместо курса на подтягивание группы Б был взят курс на ликвидацию дефицитов ряда потребительских товаров за счет импорта.
С 1985 года начался период целенаправленного уничтожения экономики под лукавым лозунгом «перестройки». Начался бурный переход от государственного капитализма к другой модели капитализма, которую можно назвать в равной мере «частнособственнической», «бандитской», «компрадорской».
О человеческом факторе и высших целях
Вернемся к теме «сталинской экономики». Эффективность ее функционирования зависела не только от того, насколько последовательно руководители народного хозяйства придерживались перечисленных выше принципов «сталинской экономики». Она зависела в еще большей степени от готовности общества и отдельных его членов участвовать в реализации планов «сталинской экономики». Сталин это прекрасно понимал. Поэтому в свое время он сформулировал триединую задачу строительства коммунизма. Она включала в себя следующие задачи: а) всемерное развитие производительных сил, создание материально-технической базы коммунизма; б) совершенствование производственных отношений; в) формирование «нового человека». Обсуждавшиеся нами выше принципы «сталинской экономики» описывают производственные отношения, которые были необходимы на том историческом отрезке для продвижения страны к коммунизму. Задача формирования «нового человека» была осмыслена Сталиным и его окружением существенно меньше, чем первые две составляющие триединой задачи. Она не только по порядку, но и по приоритетности оказалась на третьем месте.
Впрочем, в рамках третьей задачи во времена Сталина делалось многое. Решению задачи формирования «нового человека» была подчинена деятельность советских СМИ, культуры, науки, литературы. Беда заключалась в том, что понимание «нового человека» строилось на методологическом фундаменте марксистского материализма. Как ни крути, человек в марксистских схемах оказывался не целью, а средством. Таким средством, которое не редко еще называли «человеческим фактором», «фактором производства», «рабочей силой», «трудовым ресурсом». К середине 1950-х годах появилась отточенная формула основного экономического закона социализма, определяющего цель социалистической экономики: «обеспечение благосостояния и всестороннего развития всех членов общества посредством наиболее полного удовлетворения их постоянно растущих материальных и культурных потребностей, достигаемого путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе научно-технического прогресса». Никаких более высоких (прежде всего духовных) целей марксизм предложить просто не мог потому, что он есть в чистом виде материализм. Была, правда, одна более высокая, политическая цель в 1920-е годы. Она заключалась в том, чтобы «раздуть пожар мировой революции». Но, во-первых, во времена Сталина про эту цель уже предпочитали не вспоминать (Троцкий с его идеей «перманентной революции» был изгнан из страны, а Советский Союз взял курс на построение социализма в отдельно взятой стране). Во-вторых, русского мужика на идею «мировой революции» в любом случае раскрутить просто ну удастся.
Надо сказать, что во времена Сталина было сделано немало для того, чтобы гражданин Советской страны мог максимально вписаться в модель «сталинской экономики». Говорят о якобы его насильственном впихивании в эту экономику. Да, на первых порах это было. Я имею в виду «добровольно-принудительную» коллективизацию крестьянства. Но на одной принудительности далеко не уедешь. Раб не может быть эффективным работником. Сталиным с середины 1930-х годов был взят курс на всяческое повышение статуса человека труда.
Материальное поощрение труда дополнялось моральными стимулами. Появилось социалистическое соревнование (как антипод капиталистической конкуренции). Страну в 1930-е годы охватило стахановское движение. Были введены звания «Герой Социалистического Труда», «заслуженный работник», «заслуженный деятель» и т.п. На всех уровнях проводилась воспитательная работа, направленная на укрепление трудовой дисциплины, формировалось чувство коллективизма, взаимопомощи, бережного отношения к социалистическому имуществу и т.п. Велась борьба с тунеядством.
Кстати, последовательная борьба государства с различными проявлениями богатства, роскоши, незаконными доходами также укрепляла веру людей в социальную справедливость, выступала стимулом труда. Всячески поощрялось творческое начало в труде. Появилось движение рационализаторов и изобретателей, в котором участвовали не только инженеры и техническая интеллигенция, но и миллионы простых рабочих.
Надо сказать, что Сталину удалось в значительной мере повысить трудовую активность советского человека, причем методы принуждения здесь играли подчиненную роль. Сталинскую модель советский человек принял (хоть и не сразу). А потому что она имела цель, которая выходила за рамки экономики. Такой надэкономической целью была защита страны от внешней агрессии.
А вот уже после смерти Сталина, который оставил советскому народу «ядерный щит», ощущение внешней угрозы стало уходить на второй и даже третий план (хотя Запад объявил нам холодную войну). На первый план вышли задачи экономические, вытекающие из упомянутого нами «основного экономического закона социализма». Но вот парадокс: экономические цели народ не консолидируют, не мобилизуют, не раскрывают его творческий потенциал, а, наоборот, разъединяют, расслабляют и лишают его созидательного творчества. Последнее подменяется в лучшем случае так называемым предпринимательством. При экономических целях «сталинская экономика» работать не может, она обречена на умирание и замещение различными вариантами модели «рыночной экономики».
Можем ли мы вернуться к «сталинской экономике»? - Можем, если сформулируем надэкономические, высшие цели. Такие цели сегодня витают в воздухе. Сейчас, пожалуй, самое главное, чтобы кто-то сумел громогласно эти цели озвучить и чтобы они были услышаны народом. Мы не только можем, мы обязаны вернуться к «сталинской экономике». Не следует себя обманывать: «рыночная экономика» обрекает Россию на гибель.
В.Ю. КАТАСОНОВ
Сталин осматривает автомобили, произведенные на ЗИСе, 1936 г.
Обобществление совокупного прибавочного продукта – интегральная экономическая задача пролетарской революции и социализма.
ЧТОБЫ ОЦЕНИТЬ значимость созданной под руководством И.В.Сталина экономической системы, надо прежде всего чётко ответить на вопрос: а в чём вообще состоит интегральная экономическая задача и пролетарской революции, и социализма как первой фазы коммунистической общественно-экономической формации?
Скажут: в уничтожении частной собственности, в обобществлении средств производства.
Это правильно, но ведь это скорее путь к достижению цели, инструмент достижения цели, но ещё не цель сама по себе. Цель же социалистических преобразований в экономике —
это не столько обобществление средств производства как таковых, сколько ОБОБЩЕСТВЛЕНИЕ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА , вырабатываемого с их помощью.
Современные теоретики-марксисты очень облегчили бы себе жизнь, если бы вот эту несложную вещь прочно затвердили и ставили бы её неизменно во главу угла: интегральная экономическая задача пролетарской революции и социализма — это
ОБОБЩЕСТВЛЕНИЕ СОВОКУПНОГО ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА , вырабатываемого обобществлённым производственным аппаратом.
Ведь если вдуматься, средства производства сами по себе никому, как говорится, не нужны. Для чего нужна земля в собственности, если она не заселена подневольными крестьянами, которые бы её обрабатывали, платили бы оброк и гнули спину на барщине? Для чего нужны в собственности фабрики и заводы, если они не заполнены наёмными рабочими, которые выпускают продукцию, имеющую спрос на рынке и приносящую прибыль? Весь, так сказать, сыр-бор с собственностью на средства производства горит не из-за них самих, а из-за прибавочного продукта, который на них вырабатывается и поступает в распоряжение их собственника.
И поэтому лозунг общественной собственности на средства производства, он при его более внимательном прочтении означает:
мы хотим, чтобы вырабатываемый в общественном производстве совокупный прибавочный продукт поступал именно обществу, народу, а не частным лицам, и справедливо распределялся бы между всеми нами, служил всецело и исключительно общему благу.
Хочу всячески подчеркнуть, что застревать на лозунге общественной собственности как таковой никоим образом нельзя, потому что, если она не снабжена механизмом обобществления совокупного прибавочного продукта, то её всё равно что нет; поскольку цель, ради которой средства производства обобществлялись, не достигнута.
В продолжение ряда лет эта мысль в моих выступлениях несколько иначе подавалась, а именно: у любой формы собственности есть неотъемлемый структурный, если так можно выразиться, напарник, в отсутствие которого она практически нежизненна,- это
СПОСОБ АККУМУЛЯЦИИ И РАСПРЕДЕЛЕНИЯ СОВОКУПНОГО ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА, ИЛИ ОБЩЕСТВЕННОГО ЧИСТОГО ДОХОДА.
Принцип доходообразования и распределения дохода — это одна из важнейших составных частей экономического базиса общества, это мощный и чрезвычайно сложный узел объективных общественных отношений. В любом обществе, где труд в той или иной мере носит ещё несамоцельный, отчуждённый характер, там существует стоимость, и там разделением продукта труда на необходимый и прибавочный ведают стоимостные, или товарно-денежные, или они же рыночные отношения. И постольку всю эту структурную связку отношений по поводу аккумуляции и распределения чистого дохода можно называть ещё и так: это соответствующая данному способу производства конкретно-историческая МОДИФИКАЦИЯ ЗАКОНА СТОИМОСТИ (или отношения стоимости).
Способ производства достигает социально-экономической зрелости, превращается в СИСТЕМУ, когда соответствующая ему форма собственности начинает уверенно, бесперебойно функционировать в паре с адекватным ей комплексом отношений по консолидации и распределению чистого дохода. Или, что то же самое, а паре с адекватным ей принципом доходообразования, или,- что опять-таки то же самое,- в паре с адекватной данному способу производства модификацией стоимости.
Принцип доходообразования не есть нечто, устанавливаемое декретом правительства. Это фрагмент объективной, материальной экономической действительности, и он должен откристаллизоваться в толще этой действительности вот именно объективно,- как откристаллизовался некогда закон средней нормы прибыли, который как раз и представляет собой механизм доходообразования, адекватный капиталистической общественно-экономической формации. На это требуется время, причём немалое, плюс целый исторический слой хозяйственного опыта человечества.
И вот то грандиознейшее социально-инженерное открытие, которое мы сделали в экономике в сталинскую эпоху, это и было нахождение адекватного социалистической общественной собственности на средства производства принципа аккумуляции и распределения совокупного прибавочного продукта. К социалистической общественной собственности оказался присоединён, подмонтирован органичный ей социалистический принцип доходообразования, или — что то же самое — органичная социализму модификация закона стоимости.
Иными словами, была в основных её чертах решена определяющая задача социалистической фазы: обобществить не только средства производства, но и совокупный прибавочный продукт. Причём, сделано это было в исторически, можно сказать, молниеносный срок.
С этой точки зрения,- которая, вообще-то, единственно отвечает исторической правде, — сразу отпадает целый ворох псевдопроблем, не дающих марксистской науке и нашей стране развиваться теми темпами, каких требует современная экстремальная обстановка.
Был ли построен в СССР социализм? Ну конечно же, был, — если он свою объективно-историческую формационную задачу сумел решить.
Какой вид должен иметь социалистический строй, чтобы его можно было признать принципиально состоявшимся? Если принципиально, то такой, как при Сталине, и это в особенности относится к экономической сфере. На уровне надстройки, там были недоработки,- впрочем, вполне устранимые. Но что касается экономики, то надо ясно себе представлять, что никакая другая из предлагавшихся и предлагаемых моделей, кроме сталинской, задачи обобществления прибавочного продукта не решает. И следовательно, в экономическом разрезе сталинский социализм — это и есть, однозначно, СОЦИАЛИЗМ КАК ТАКОВОЙ; т.е., тот единственный плацдарм, с которого может быть успешно возобновлено и продолжено строительство коммунистического общества. Туда, на эти социоструктурные рубежи нам и предстоит вернуться по окончательном освобождении страны от её нынешней фактической оккупации транснациональным капиталом.
Ещё одна псевдопроблема:
Это социализм и товарно-денежные отношения.
И это мочало давно бы уже следовало перестать жевать. Стоимостные отношения – это феномен конкретно-исторический, для каждого способа производства они принимают свою особую форму, или модификацию. Между их полным отмиранием при коммунизме и той формой, в какой они существуют при капиталистическом строе, лежит их социалистическая модификация. Отличительным признаком социалистической модификации стоимости как раз и служит обеспечение плавного, постепенного самоистребления всего круга явлений, связанных со стоимостью и товарностью. Социалистическая модификация стоимости так же органична обобществленной экономике, как закон средней нормы прибыли органичен экономике буржуазной или закон извлечения максимальной прибыли — экономике современного империализма. Не считаться с требованиями закона стоимости в социалистическом народном хозяйстве - это то же самое, как в хозяйстве частнокапиталистическом «переть» против объективно присущих ему закономерностей складывания прибыли, и результаты будут столь же плачевные.
Социализм и товарно-денежные отношения. Дезориентирующий характер апологетики НЭПа. ДАВАЙТЕ ТЕПЕРЬ ПОСМОТРИМ, как,- конкретно,- социалистическая модификация стоимости должна выглядеть и реально выглядела у нас в стране.
Чтобы избежать путаницы, которую «экономисты» определённого толка искусственно наслаивали тут десятилетиями, нужно хотя бы вкратце коснуться вопроса о разделении труда и продукта на необходимый и прибавочный. Вопрос о труде нам придётся, по всей видимости, отложить «на потом», а о продукте поговорим плотнее.
Избыточный, или прибавочный продукт — это явление целиком общественное. Он возникает лишь тогда и постольку, когда и поскольку работник начинает, стихийно или осознанно, применять в своём труде результаты трудового опыта других людей, в том числе и других поколений. Возникнув, прибавочный продукт провоцирует,- так сказать,- известную часть общества на то, чтобы попытаться изъять его у работника и присвоить. Это осуществляется через установление частной собственности, сначала — в древности — на самого работника, затем на те условия, или факторы производительной деятельности, без которых работник создать прибавочный продукт не может — на землю, материально-технические средства производства и т.д.
Однако, вся несправедливость эксплуатации состоит не в том, что прибавочный продукт вообще отчуждается от непосредственного производителя. Прибавочный продукт непосредственному производителю по месту своего производства принадлежать не может и не должен. Он есть ОБЩЕСТВЕННОЕ ДОСТОЯНИЕ. Вся беда и несправедливость в том, что будучи изъят, прибавочный продукт в подавляющем своём объёме используется не как достояние всего общества, а как некая добыча, трофей класса частных собственников. Отсюда лишний раз можно видеть, насколько важна, фундаментальна формулировка целей и задач социалистической революции именно как задачи обобществления совокупного прибавочного продукта.
Ведь можно обобществить (т.е., национализировать) средства производства — и пребывать в совершеннейшем тупике относительно того, как в этом национализированном хозяйстве сформировать и распределить прибавочный продукт. Именно в такой ситуации очутились российские большевики накануне введения НЭПа. Собственно, НЭП и был ответом на вопрос, что делать, если адекватная новому строю модификация товарно-денежных отношений ещё не найдена, объективно не сложилась? Что делать,- возвращаться к прежней модификации, дореволюционной, как бы это ни было рискованно в социально-политическом плане, иначе вообще с места не сдвинешься. Возвращаться, но одновременно бросить все силы на то, чтобы новый, общественный способ присвоения средств производства оказался по возможности скорей оснащён новым, также общественным принципом аккумуляции и распределения чистого дохода. И это при Сталине было осуществлено,- повторяю,- в исторически сверхрекордные сроки, уже где-то к середине 30-х годов.
И вот тут также хорошо виден полностью дезориентирующий характер ещё одной мифологемы наших нынешних лжекоммунистов: это будто НЭП представлял собой как раз ту модель хозяйственной системы, какая требуется социалистическому обществу. При НЭПе имевшаяся социалистическая собственность вынуждена была функционировать в паре со старым, частнособственническим, чужеродным ей принципом доходообразования. Экономика страны,- таким образом,- вообще не имела целостной, системной природы, это была подсобная, искусственная конструкция, которую следовало демонтировать при первой же к тому возможности. И Сталин её демонтировал, как только под этой временной оснасткой запульсировала, заработала наша, социалистическая модификация закона стоимости. Призывать сегодня вернуться в НЭП — в это сугубо конъюнктурное, внутренне неравновесное и чреватое всякими социально-политическими опасностями сооружение,- это значит или совершенно не понимать сути системных связей в экономике, или сознательно вредить нашему делу.
Существует версия о какой-то феноменальной,- якобы,- экономической эффективности НЭПа. Если брать, по большому счёту, то версия эта не соответствует действительности.
В декабре 1925г. состоялся XIV съезд ВКП(б), взявший курс на социалистическую индустриализацию. Это было уже абсолютно не НЭПовское решение. Поэтому о НЭПе как таковом имеет смысл говорить до рубежа 1925/26гг.
Свои специфические задачи,- а задачи эти были чисто восстановительные,- НЭП к этому времени в общих чертах выполнил. Промышленность вышла на уровень 75,5% от довоенного, сельское хозяйство — на уровень 95,3%. Сколь-либо серьезного технического перевооружения не происходило, выпуск продукции наращивался главным образом за счёт расширения производства на старых предприятиях, которые продолжали функционировать, а также за счёт расконсервирования тех, которые по разным причинам оказались остановлены. Мало того, на всём протяжения НЭПа наблюдалось такое пагубное явление, как выбытие основных фондов промышленности,- которое и так в результате разрухи, военных действий на территории страны и пр. достигло к 1920/21гг. 30% от уровня 1917г. К 1923/24гг. сюда «добавили», по разным данным, ещё до 12%. Этот процесс удалось переломить лишь в 1926/27гг., с началом социалистической индустриализации.
Советская деревня по ходу НЭПа «осереднячивалась», увеличивалось потребление хлеба середняком и бедняком. Но за этой вроде бы благоприятной, на первый взгляд, тенденцией скрывалась общая парцелляризация крестьянского землевладения и соответствующее падение товарности сельскохозяйственного производства. В 1926/27 гг. середняки и бедняки давали около трёх четвертей товарного хлеба (74%). Но товарность по зерну в этой группе составляла всего 11,2%, а с учётом более производительных кулацких хозяйств — 13,3%; т.е., вдвое ниже довоенного уровня, который исчислялся в 26%. Урожайность зерновых вплоть до самой коллективизации продолжала оставаться ниже довоенной (7,9 центн. с гектара против довоенных 8,5 центн.).
Следует сказать, что утверждения, будто в эти годы частник-нэпман «одел, обул и накормил» страну, в решающей своей части принадлежат также к области мифологии. Страну обули, одели и накормили государственная промышленность и покровительствуемая государством кооперация, быстро развивавшиеся на почве «реабилитации» товарно-денежных отношений. К 1926/27 гг. государственные предприятия давали 91% всей промышленной продукции, их доля в общем торговом обороте достигла 40%. Максимум частноторгового оборота приходится на 1922/23 гг., когда он составлял 43,9% общего объёма торговли. В дальнейшем он от года к году резко сокращался, в 1924/25 гг. упал до 25% и продолжал снижаться.
Бросается в глаза, что для НЭПа в целом общехозяйственный уровень 1913г. по всем статьям выступает как некий эталон. А был ли он, этот уровень, на самом деде таким уж «эталонным» и мог ли он на том историческом этапе хоть в малейшей степени служить ориентиром для эффективной экономической политики?
Вот это ещё очередной миф наших «перестройщиков», псевдореформаторов и их подпевал в левом движении — миф о царской России как об экономически высокоразвитой стране.
Действительно, после крестьянской реформы 1861г.,- которая представляла собой наш, отечественный вариант буржуазно-демократической революции,- в России, как тому и надлежало быть, происходил промышленный подъём, наблюдались высокие темпы экономического роста. Содержание этого процесса составлял массовый переход от ручного труда к труду машинному, фабрично-заводскому. Но на дворе-то стоял конец уже не восемнадцатого, а девятнадцатого века. И то, что являлось мощным прорывом в будущее для второй половины XVIII в., для эпохи промышленного переворота в Англии,- сто лет спустя это было просто и только навёрстывание уже пройденного ведущими буржуазными государствами. Выйти в число стран — лидеров мирового индустриального развития царской России не удалось. Все поставленные ею за пореформенный период рекорды по темпам роста падают в основном на такие отрасли, как нефтедобыча (которой ранее практически не существовало), добыча угля и руды, выплавка чугуна и стали, распространение паровых (т.е. механических) двигателей и т.п. Тогда как в США и Германии, например, в те же десятилетия промышленность переходила уже на силовую базу паровых и гидротурбин, электродвигателей, двигателей внутреннего сгорания, дизелей, а это открывало широкий путь к развитию автомобилестроения и самолётостроения, электротехнической, алюминиевой, химической промышленности. По всем этим позициям Россия была практически неконкурентоспособна с ведущими капстранами.
В 1913 г. на долю России в мировом промышленном производстве приходилось всего 2,5%,- против 38,2% у США, 12,1% у Англии и 13,3% у Германии (ещё на рубеже XIX-XX вв.). По производству всех видов промышленной продукции на душу населения Россия отставала от США в 11 раз, по производительности труда — в 10 раз.
За годы Советской власти этот разрыв сократился более чем в 5 раз. В 1986г. производительность труда в промышленности составляла у нас 55% американской. СССР давал пятую часть всей мировой промышленной продукции, социалистическое содружество в целом — более 40%.
Добавлю ещё, что зависимость России от импорта промышленного оборудования в 1913г. оценивалась в 63,8%, а это попросту не позволяло говорить о её технико-экономической самостоятельности. Технико-экономическая самостоятельность страны была достигнута лишь по результатам выполнения второй сталинской пятилетки (1932-1937 гг.), когда массовый импорт машин и оборудования прекратился полностью и из-за рубежа ввозились только, так сказать, в познавательных целях отдельные образцы новой техники.
Иногда приходится слышать, что вот-де зловредные большевики прервали небывалый взлёт и расцвет России в последние десятилетия царизма. Но ведь разруху в стране организовали отнюдь не большевики, они тут воистину были совершенно ни при чём. Дело не в кознях большевиков, а в том, что где-то к началу Первой мировой войны возможности КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ индустриализации России оказались объективно исчерпаны.
Российский капитал стремительно концентрировался и монополизировался, а возникавшие монополистические объединения в своих шкурных интересах тормозили развитие производства, чтобы удержать цены на достаточно высоком уровне. Накануне Первой мировой войны в стране образовался промышленный голод по топливу и металлу. Вот тебе и фантастические темпы… Судить-то надо всё-таки по конечному результату, а не по тому, что было вначале и в середине. Во время войны металлический голод повлёк за собой, во-первых, свёртывание производства в гражданских отраслях, что привело уже к голоду товарному, к бешеному росту цен, спекуляции и пр. Во-вторых, царское правительство вынуждено было размещать за границей огромные заказы на вооружение и прочие армейские потребности, вплоть до конской сбруи, а это означало низкое качество оружия и снаряжения, их нехватку и беззастенчивое ограбление страны зарубежными поставщиками.
В годы войны практически рухнул транспорт. В одних местах голодали и замерзали, в других — скапливались горы не вывезенного угля, продовольствия и т.п. Так что не надо валить с больной головы на здоровую. Большевистскую революцию российский царизм и сменившее его безрукое Временное правительство организовали себе сами.
В порядке лирического отступления приведу любопытное наблюдение, которым поделился директор одного из заводов, подлежавших эвакуации в 1941г.
Если бы не общий драматизм момента,- пишет он в своих воспоминаниях (я пересказываю своими словами),- можно было бы залюбоваться тем, что происходило в то время на наших железных дорогах. Днём и ночью, непрерывно и нескончаемо, с запада на восток и с востока на запад шли и шли поезда, гружённые разнообразнейшей техникой, несметными материальными богатствами народа, созданными за годы сталинских пятилеток. В глубь страны уходили составы с оборудованием эвакуируемых заводов. Навстречу им проносились воинские эшелоны, стояли конвойные на платформах, по очертаниям под брезентом угадывались орудия, танки, части самолётов.
Вот такой символический контраст.
И теперь,- поскольку, как я полагаю, вы на всей вышеприведённой цифири достаточно отдохнули от теоретического текста,- возвращаемся к разговору о социалистической модификации стоимости.
Социалистическая модификация стоимости: процесс её складывания. Налоговая реформа 1930г. Первая генеральная реформа оптовых цен 1936-40гг.
ИТАК, коль скоро прибавочный продукт — он же чистый доход — представляет собой общественное достояние, то в обобществлённой экономике на него уже при самом его формировании должно прочно «наложить лапу» государство. Самый процесс его формирования, аккумуляции должен протекать так, чтобы к объективно «созревшему», «выпавшему в осадок» прибавочному продукту никто, кроме государства, реального доступа не имел.
Отсюда следует вывод, что чистый доход при социализме не может в сколь-либо значительных размерах формироваться непосредственно в хозяйствующих ячейках. И государство у нас уже с конца 20-х годов повело решительнейшую борьбу против завышения отпускных цен предприятий,- поскольку чистый доход «гнездится» не где иначе, как в цене. Но сам объективно накапливающийся в цене прибавочный продукт не должен был при этом страдать. Фактически, он в результате давления, оказываемого на цены, переводился в безденежную форму экономии затрат, или снижения себестоимости продукции. В этой форме,- которая является его ОБЩЕСТВЕННО РАЦИОНАЛЬНОЙ формой,- он становился недосягаем для данной хозяйственной единицы, ни для её руководства, ни для трудового коллектива, и передавался следующим по порядку звеньям общественно-технологической цепочки.
В дальнейшем неукоснительно проводимая государством ПОЛИТИКА ПЛАНОМЕРНОГО СНИЖЕНИЯ ОТПУСКНЫХ ЦЕН ,- что практически равнозначно планомерному снижению себестоимости,- стала в советской экономике системным аналогом КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ КОНКУРЕНЦИИ. Она так же нацеливала производителя на сокращение затрат, на развитие изобретательства и рационализаторства, стимулировала восприимчивость к достижениям научно-технического прогресса, блокировала тенденции к обюрокрачиванию.
«В нашей хозяйственной системе,- говорилось в резолюции февральского (1927г.) Пленума ЦК ВКП(б) «О снижении отпускных и розничных цен» ,- политика снижения цен и есть то средство, с помощью коего рабочий класс воздействует на снижение себестоимости, … подталкивает к рационализации производства и тем самым создаёт действительно здоровые источники социалистического накопления, столь необходимого для продвижения дела индустриализации страны.
Действительная борьба с бюрократизмом и упорядочение промышленного хозяйства теснейшим образом связаны с проблемой снижения цен, потому что именно высокие цены служат источником чрезмерного обрастания и бюрократических извращений производственных и в особенности торговых аппаратов.»
Хорошо, государство предотвратило дележ чистого дохода на локальном уровне, и сделало это совершенно правильно, но как оно само становится обладателем совокупного прибавочного продукта? Ведь в хозяйстве, где продолжают иметь место товарно-денежные отношения, объективно оправданное, «здоровое» накопление можно извлечь только ИЗ ЦЕНЫ ТОВАРА, только при продаже товара на равновесном, сбалансированном рынке.
Структура социалистического рынка обобщённо раскрыта И.В.Сталиным в его знаменитых «Экономических проблемах социализма в СССР» . Этот сталинский труд обнародован в 1952г., но Сталин описывал в нём уже сложившуюся экономическую реальность, а складывание её,- как было сказано,- шло полным ходом со второй половины 20-х годов. Постольку спокойно пользуемся этим описанием.
На социалистическом рынке не являются товарами и не подлежат купле-продаже земля, материально-технические средства производства (как и любые их заместители, так называемые «ценные бумаги»), а также рабочая сила. Товарами продолжают оставаться лишь средства воспроизводства рабочей силы, или предметы народного потребления. Стало быть, только там — на потребительском рынке — государство при социализме, как выразитель интересов всего общества, может законно извлечь полновесный, «здоровый», объективно созревший общественный чистый доход.
Собственно, государство так и делало, но в условиях НЭПовской многоукладности, когда недостаточно было развито плановое начало и методы социалистического хозяйствования как таковые только ещё нащупывались,- в этих условиях государство могло воздействовать на процессы доходообразования и распределения дохода в народном хозяйстве в основном лишь эмпирически: т.е., оно по тому или иному поводу устанавливало соответствующий платёж целевого назначения. Но это отнюдь не было повальное беспорядочное налогообложение; просто шли поиски наиболее адекватных и результативных путей формирования финансов социалистического общества.
Тем не менее, количество таких платежей довольно скоро стало измеряться десятками, и в 1930г. была проведена налоговая реформа. Множественность платежей была ликвидирована, их унифицировали в единый налог с оборота (к слову, 54 платежа он в себя вобрал).
В последующие годы все эти нововведения подвергались уточнениям и корректировке, и в итоге,- как констатировалось в советской экономической литературе,-
«с 1 января 1934г. основная масса чистого дохода общества в форме налога с оборота перемещается из сферы материального производства, т.е. от промышленных предприятий, в сферу обращения».
Иными словами, произошло массовое и повсеместное подавление процессов доходообразования там, где им при социализме и не надо совершаться: в ценах на общественно-промежуточную продукцию — продукцию производственно-технического назначения, которая в социалистическом хозяйстве не является товаром, не продаётся и не покупается, а следовательно, объективно не может аккумулировать в своей цене чистый доход.
Чистый доход в форме экономии затрат как бы выдавливался отовсюду, по разным общественно-технологическим цепочкам, на рынок общественно-конечной для нас продукции — товаров народного потребления. Здесь он принимал денежную форму налога с оборота и поступал целиком в госбюджет. Стоимость прибавочного продукта, она же чистый доход общества, в определяющей её части аккумулировалась,- таким образом,- не на локальном уровне, не на предприятиях, но на уровне общегосударственном — на общесоюзном, общенациональном потребительском рынке. Но этот перенос доходообразования с локального этажа на общегосударственный — это и есть то ключевое звено, которым если овладели, то можно с полным основанием утверждать, что задача обобществления совокупного прибавочного продукта в принципе решена.
Кстати, ведь и результаты не заставляли себя ждать. С 1 января 1935г. было отменено нормированное карточное снабжение по хлебу и хлебопродуктам,- введённое в 1929г., «под занавес» НЭПа (горячие поклонники НЭПа обычно склонны забывать, что именно таков оказался его финал). Отмене хлебных карточек способствовало и то, что с созданием в СССР отечественного машиностроения отпала нужда в массированном импорте зарубежной техники, а постольку — и во встречном экспорте хлеба и другого продовольствия. С 1 октября 1935г. отменили нормированное снабжение по остальным продуктам питания, а с 1 января 1936г.- по промышленному ширпотребу. При переходе от карточного снабжения к торговле по твёрдым государственным ценам общий уровень розничных цен несколько повысился, при одновременном увеличении зарплаты всех категорий трудящихся. Но уже к концу 1935г. цены на продукты питания снизились почти наполовину. По промтоварам также, начиная с 1935г., неоднократно проводилось снижение цен.
Едва завершилась налоговая реформа, со всеми её благотворными последствиями, как началась — с 1936г.- первая в истории социалистического хозяйствования в СССР генеральная реформа оптовых цен.
В предыдущем изложении акцент был сделан на том, что центр тяжести доходообразовательных процессов в нашей экономике устойчиво сместился от предприятий на потребительский рынок. Но это, конечно, нельзя представлять себе излишне упрощённо. С одной стороны, какая-то доля чистого дохода — хотя и не чрезмерная — в распоряжении предприятий всё же должна была оставаться. С другой стороны, необходимо было исключить и обратное явление — нерентабельность предприятий, их нахождение на дотации у государства.
Вокруг дотационности в нашей госпромышленности особенно много было наворочено всякого вздора: что — дескать — в период так называемой командно-административной экономики никто не заботился о прибыльности, о рентабельности, план выполняли, не считаясь с затратами, государство из политических соображений покрывало любые убытки, и т.д., и т.п. Действительно, в конце 20-х — первой половине 30-х годов бюджетное дотирование предприятий, по преимуществу в тяжёлой промышленности, было достаточно широко распространено. В нашей экономической литературе справедливо отмечалось, что в условиях коренной ломки старых народнохозяйственных пропорций и создания новых пропорций, отвечающих социалистическому производству, режим бюджетных дотаций — это была неизбежная и вполне оправданная форма финансовой помощи предприятиям тяжёлой промышленности, а также своеобразный метод ограничения воздействия закона стоимости на ход социалистической индустриализации.
Но на определённом этапе дотационность стала тормозом в развитии производства, и уже в 1936г. оптовая цена предприятия по всем отраслям промышленности была установлена на уровне, превышающем плановую себестоимость по единой для всего народного хозяйства норме в 4% от себестоимости.
По результатам реформы оптовых цен 1936-1940гг. вся советская промышленность, как тяжёлая, так и лёгкая, вплоть до начала Великой Отечественной войны работала, за редким исключением, рентабельно, получала прибыль и обходилась без государственных дотаций.
Социалистическая модификация стоимости (двухмасштабная ценовая модель) — системный аналог «цены производства» при капитализме. Её конкретный вид («оптовая цена предприятия» плюс «оптовая цена промышленности»). Вторая генеральная реформа оптовых цен 1949 года, СТРОИТЕЛЬСТВО нового общества в СССР в 20-х — 30-х годах, когда о нём говорят, то обычно слышишь:
индустриализация, коллективизация, культурно-кадровая революция, подготовка к войне.
Но давайте вспомним марксистское определение производственных, или базисных отношений как «структуры общества». Если нет вот этой базисной структуры, то ведь и всё прочее не состоится:
не будет никакой индустриализации и коллективизации, как не бывает готового здания без фундамента и каркаса.
А у нас в 20-х годах вот этот базисный каркас наличествовал лишь наполовину:
Социалистическая государственная собственность исторически вынужденно работала в паре с неадекватным ей, временно взятым из предыдущей формации механизмом аккумуляции и распределения стоимости прибавочного продукта.
По существу, половина основной экономической задачи пролетарского переворота не получила ещё должного разрешения; причём, классиками марксизма это серьёзнейшее затруднение вообще не было предвосхищено и предусмотрено.
И вот эту всемирноисторическую по своим масштабам и сложности задачу надо было решать не просто на ходу, но ещё и в опережающем темпе по сравнению со всеми остальными, поскольку без неё и эти остальные упирались в тупик. Не зря в цитированной выше партийной резолюции 1927г. подчеркивалось:
«В проблеме цен перекрещиваются все основные экономические, а следовательно, и политические проблемы Советского государства».
И перекрещивались они так, что не оставляли права даже на малейшую оплошность, поскольку моментально оказывались затронуты насущные жизненные интересы огромных масс людей, а с этими вещами шутки вообще плохие и могут плохо кончиться.
И однако, проблема достраивания социалистического базиса до его полной системно-формационной целостности решалась; и хотя решалась она, на первый взгляд, чисто эмпирически, тем не менее, глубинный КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ смысл происходящего, он не только присутствовал, но он отслеживался, схватывался, выявлялся и воплощался в различных институциональных установлениях с совершенно поразительной быстротой, цепкостью и безошибочностью. Но всё же подлинных масштабов решаемой задачи, из-за её грандиозности, никто из тогдашних участников событий, не исключая и самого И.В.Сталина, со всей очевидностью, не улавливал. Наверняка все они чрезвычайно удивились бы, если бы им сказали, что они,- кроме всего прочего и даже прежде всего прочего,- в ударном порядке выковывают и доводят до нужных кондиций социалистическую модификацию закона стоимости: т.е., вторую половину базиса социалистической экономики, если первой считать принцип общественной собственности на средства производства.
Между тем, работа в этом направлении с середины 20-х годов велась непрерывная, кропотливая и предельно напряжённая. Налоговая реформа, генеральная реформа оптовых цен — это мероприятия в высшей степени ответственные, по своему воздействию на самый тип, характер экономики они сопоставимы с силой воздействия прямой политической революции или контрреволюции. Как политическая революция качественно меняет отношения собственности, так ценовая реформа дополняет новые отношения собственности качественно новым принципом доходообразования. Но она может и «выпрячь» из этой упряжки адекватный, уже найденный механизм доходообразования, а тем самым,- по сути,- структурно дезорганизовать весь способ производства; как это и сделала третья по счёту генеральная реформа оптовых цен в СССР — косыгинская «реформа» 1965-67гг., которая целенаправленно разрушила социалистическую модификацию стоимости и фактически сыграла мощнейшую контрреволюционную роль.
Однако, если в нашей левой прессе достаточно можно прочитать о контрреформе Косыгина, разрушившей,- как было сказано,- механизм обобществления совокупного прибавочного продукта, то о двух сталинских реформах, благодаря которым этот механизм был создан, и тем наипаче о самом факте его создания, вообще,- насколько мне известно,- никто, кроме меня, не говорит. Да и то ещё вдогонку несётся, что вот, мол,- такая-сякая Хабарова по сей день упорно поддерживает сталинские заблуждения.
Скажу на это так: нравится кому Хабарова или не нравится, но без учения о социалистической модификации стоимости, без теории обобществления прибавочного продукта и без истории его практического обобществления в Советском Союзе в правление И.В.Сталина никакой марксистской политэкономии в XXI веке быть не может и не будет, это я кому угодно гарантирую однозначно. Да её, политэкономии марксизма, без всего этого давно уже и нет; потому что, только будучи оснащена всем выше очерченным арсеналом, она в состоянии нынче дать ответ на наиболее мучающие нас вопросы, и реально такие ответы даёт.
Итак, сегодня пришло уже время восстановить историческую справедливость и к признанным нашим свершениям эпохи 30-х — 40-х годов добавить вот это, едва ли не коронное:
НАХОЖДЕНИЕ ФОРМЫ ОБОБЩЕСТВЛЕНИЯ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА, создаваемого трудом работников социалистического общественного производства.
Или, нахождение «парного» к социалистической общественной собственности принципа доходообразования; или, нахождение конкретно-исторически свойственной социализму модификации товарно-денежных отношений, она же модификация закона стоимости. Или,- суммируя всё вышесказанное, — ВЫСТРАИВАНИЕ ЭКОНОМИКИ СОЦИАЛИЗМА КАК СИСТЕМЫ .
Социалистическая модификация стоимости сложилась уже по итогам первой генеральной реформы оптовых цен 1936-40гг. Она получила название «ДВУХМАСШТАБНОЙ СИСТЕМЫ ЦЕН», и это логично, поскольку цена, её структура — это ключевая категория для любой модификации стоимостных отношений. Для капиталистической модификации стоимости характерна так называемая «цена производства» — это себестоимость плюс средняя прибыль, образующаяся пропорционально вложенному капиталу.
Системным аналогом цены производства в социалистической экономике служит своеобразный комплект из двух цен:
цены не-товара, общественно-промежуточной продукции, не поступающей на рынок,- и цены товара, продукции общественно—конечной.
Цена не-товара носила название:
ОПТОВАЯ ЦЕНА ПРЕДПРИЯТИЯ и представляла собой сумму себестоимости и ЧИСТОГО ДОХОДА ПРЕДПРИЯТИЯ, или ПРИБЫЛИ.
Уточняю, что все приводимые здесь термины — это наша официальная терминология соответствующей эпохи, а не какие-то мои измышления. С этой конкретикой можно ознакомиться хотя бы по учебнику «Политическая экономия», изданному в 1955г. Чистый доход предприятия был единообразен по всему народному хозяйству и колебался в пределах нескольких процентов от себестоимости. Часть чистого дохода предприятия производственная единица использовала на свои нужды, включая сюда улучшение культурно-бытовых условий работников; часть же его изымалась в госбюджет в виде ОТЧИСЛЕНИЙ ОТ ПРИБЫЛЕЙ.
Выше уже упоминалось, что нетоварная, общественно-промежуточная продукция — это у нас была в основном продукция группы »А» отраслей общественного производства, или продукция производственно-технического назначения.
Что касается общественно-конечной продукции, то это была продукция группы «Б» отраслей общественного производства, она же реализуемый через торговую сеть потребительский товар.
Отпускная цена на эту продукцию называлась ОПТОВАЯ ЦЕНА ПРОМЫШЛЕННСТИ. Оптовая цена промышленности — это себестоимость плюс прибыль (т.е. оптовая цена предприятия), плюс ещё одна доходообразущая составляющая, НАЛОГ С ОБОРОТА. Налог с оборота,- повторю ещё раз,- в распоряжение предприятий не поступал, он целиком направлялся в госбюджет. В сумме с отчислениями от прибылей предприятий он образовывал ЦЕНТРАЛИЗОВАННЫЙ ЧИСТЫЙ ДОХОД ГОСУДАРСТВА.
И наконец, государственные розничные цены на товары личного потребления. Они, плюс к оптовой цене промышленности, включали в себя ещё издержки обращения и прибыль оптовой и розничной торговли.
И вот, та ценовая конструкция, которая в нашей, обобществлённой экономике системно аналогична ЦЕНЕ ПРОИЗВОДСТВА в экономике частнокапиталистической, это связка:
ОПТОВАЯ ЦЕНА ПРЕДПРИЯТИЯ ПЛЮС ОПТОВАЯ ЦЕНА ПРОМЫШЛЕННОСТИ.
Собственно, это и есть социалистическая модификация закона стоимости:
цена на продукцию производственно-технического назначения с минимальной доходообразующей составляющей в ней, в форме прибыли предприятия, ПЛЮС цена на потребительский товар, до отказа загруженная доходообразующей составляющей в форме налога с оборота.
Если средняя прибыль в цене производства складывается ПО КАПИТАЛУ, пропорционально его затратам, то главная доходообразующая составляющая социалистической модификации стоимости — налог с оборота складывается ПО ТРУДУ, пропорционально затратам в народном хозяйстве живого труда. Ведь налог с оборота извлекается из цены средств воспроизводства рабочей силы, но совершенно очевидно, что живого труда в обществе как раз столько и затрачено, сколько пошло средств на его воспроизводство.
И на сей раз термины «налог с оборота», «прибыль предприятия» вообще-то уже можно брать в кавычки, поскольку по своей экономической природе эти платежи — никакая не прибыль и никакой не налог, а это именно специфические конкретно-исторические формы, в которых при социализме аккумулируется общественный чистый доход. Видный советский экономист А.В.Бачурин писал в своей монографии 1955г.:
«… налог с оборота имеет характер неналогового дохода и его название не отвечает содержанию этой важнейшей части централизованного чистого дохода государства …» «… налог с оборота в СССР не имеет ничего общего с налогами на население, ибо является одной из форм чистого дохода социалистического общества… Всё это указывает на необходимость отказаться от названия «налог с оборота»… «… наиболее правильно было бы эту форму централизованного чистого дохода государства называть общегосударственным доходом.»
Скажу ещё в двух словах о второй, послевоенной генеральной реформе оптовых цен 1949 г.
Дело в том, что в период Великой Отечественной войны в ряде отраслей тяжёлой промышленности возникла дотационность, как и в конце 20-х — начале 30-х годов. Ну, а чего вы хотите от предприятия, которое,- к примеру,- вынуждено было эвакуироваться, на новом месте, подчас буквально в чистом поле, развёртывать от нуля производство, потом возвращаться по прежнему адресу? Чтобы оно вам прибыль ещё давало? Естественно, его надо было дотировать,- или, в противном случае, резко повышать отпускные цены на его продукцию.
Советское правительство пошло по пути жесткого удержания оптовых цен на продукцию тяжёлой промышленности на довоенном уровне. Стабильными оставались также цены на сырьё и топливо. Там, где возникала плановая убыточность, она гасилась дотациями. Это позволило на всём протяжении войны сохранять стабильными розничные цены в системе нормированной торговли. Нормированное снабжение предметами первой необходимости действовало повсюду на территории страны бесперебойно и безотказно. Причитания о какой-то уж очень голодной жизни в СССР во время войны — это в основном беллетристика позднейшего сочинения. На оккупированных землях, где успели похозяйничать фашисты и по которым дважды, а то и четырежды проходила линия фронта,- там после их освобождения положение, конечно, было порой удручающее. Но на территориях, которые под оккупацию не попали и не пострадали непосредственно от боёв, никто с голоду не умирал, это попросту досужие вымыслы.
С самого начала дотации промышленности и транспорту трактовались как временная мера и с 1 января 1949г. были прекращены. Цены на всю промышленную продукцию вернулись на уровень среднеотраслевой себестоимости плюс прибыль по нормативу до 5% от себестоимости. Спора нет, они несколько повысились, как и тарифы на грузоперевозки. На розничных ценах это не отразилось. По отраслям лёгкой и пищевой промышленности все удорожания были компенсированы государством за счёт налога с оборота.
А затем традиционная установка на снижение оптовых цен опять вступила в свои права. Оптовые цены снижались ежегодно и уже на 1 июля 1950г. сделались ниже, чем на старте генеральной реформы, а в 1953г. — ниже довоенных. Это было достигнуто в условиях полной отмени государственных дотаций и при обеспечении по всему народному хозяйству достаточного уровня рентабельности.
Распределение обобществлённого прибавочного продукта ПО ТРУДУ – регулярное снижение розничных цен плюс систематическое наращивание фондов неоплачиваемого общественного потребления.
Аграрная ценовая политика в сталинской модели.
ИТАК, совокупный прибавочный продукт сосредоточился в руках государства в виде централизованного чистого дохода государства (ЦЧДГ) – т.е., налога с оборота плюс отчисления от прибылей. Он аккумулировался на общехозяйственном, общенародном уровне, и это один из важнейших ОБЪЕКТИВНЫХ процессов в социалистической экономике.
Теперь его надо распределить. И вот второе, что мы должны по этой проблеме затвердить,- как говорится,- железно, это что распределение чистого дохода, или стоимости прибавочного продукта при социализме может совершаться, равным образом, только по ОБЩЕХОЗЯЙСТВЕННЫМ, ОБЩЕНАРОДНЫМ, ОБЩЕГОСУДАРСТВЕННЫМ КАНАЛАМ . Такими каналами являются проводимое государством в плановом порядке РЕГУЛЯРНОЕ СНИЖЕНИЕ БАЗОВЫХ РОЗНИЧНЫХ ЦЕН И СИСТЕМАТИЧЕСКОЕ РАСШИРЕНИЕ ФОНДОВ БЕСПЛАТНОГО ОБЩЕСТВЕННОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ .
Как не может, ОБЪЕКТИВНО не может чистый доход в нормально функционирующем социалистическом народном хозяйстве аккумулироваться а сколь-либо значительных размерах в рамках отдельной производственной единицы, так не может быть при социализме и никакого дележа основной массы прибавочного продукта в денежном выражении на данном предприятии, внутри данного трудового коллектива. Всё это попросту троцкистская демагогия, с которой чем скорей и решительней мы покончим, тем будет лучше для дела.
Снижение розничных цен и наращивание фондов бесплатного общественного потребления — это наш системный аналог ПРИСВОЕНИЯ ПРИБЫЛИ ИНДИВИДУАЛЬНЫМ ИЛИ ГРУППОВЫМ КАПИТАЛИСТОМ КАК СОБСТВЕННИКОМ СРЕДСТВ ПРОИЗВОДСТВА. Как при капитализме прибавочный продукт присваивается частным владельцем средств производства в виде денежной прибыли, так мы — совладельцы обобществлённых средств производства — присваиваем наш совокупный, обобществлённый прибавочный продукт в виде регулярного снижения потребительских цен и постоянно растущего объема бесплатных или символически оплачиваемых социальных благ и услуг.
То, что происходит в данном случае у нас, в социалистическом обществе,- это есть РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПО ТРУДУ. Никаких других способов распределить прибавочный продукт ПО ТРУДУ не существует в природе,- как мною было, наверное, уже сотни раз повторено по каждому сколь-либо уместному поводу.
То, что происходит в данном случае в частнособственническом обществе,- это есть РАСПРЕДЕЛННИЕ ПО КАПИТАЛУ, или, как иногда его называют, распределение по стоимости.
С проблемой распределения у нас длительное время связана путаница, от которой давно бы уже пора избавиться, поскольку она крайне мешала — и до сего дня мешает — правильно во всей этой проблематике разобраться. В чём эта путаница заключается? Теоретики наши никак не могут для самих себя и для других уяснить, что «распределяется по труду» никоим образом не заработная плата, но только прибавочный продукт, или чистый доход.
Экономическая функция заработной платы — это возмещение затрат рабочей силы, и в этом качестве заработная плата является составной частью себестоимости продукции. Возмещению подлежат как капитальные, так и текущие затраты по воспроизводству рабочей силы. Капитальные затраты пошли в основном на предыдущую подготовку работника, на его обучение и пр., т.е. на то, чтобы он достиг той степени профессионализма, той квалификации, мастерства, опытности, которыми он реально располагает. А также на то, чтобы эта его профессиональная ценность постоянно поддерживалась на должном уровне. Возмещение капитальных затрат на воспроизводство рабочей силы — это основное экономическое содержание тарифной ставки или должностного оклада, равно как различных квалификационных категорий и т.п. Это, так сказать, строка в штатном расписании.
А текущие затраты, они в большей мере указывают на то, как работник этим своим профессиональным потенциалом распорядился на том конкретном месте, где он в данный момент трудится: как он справляется с плановым заданием, какое место занял,- допустим,- в социалистическом соревновании, насколько вообще добросовестен и прилежен в труде и т.д. Это система различных поощрительных надбавок к ставке и окладу, премиальных выплат и т.п.,- которые могут быть частично предусмотрены в фонде заработной платы, частично осуществляются из прибыли предприятия. Но это, строго говоря, опять-таки не имеет ещё отношения к распределению по труду.
Распределяется же по труду при социализме основная масса вновь произведённой стоимости, которая приняла форму централизованного чистого дохода государства. Напомню, что в правильно функционирующей социалистической экономике, т.е. в сталинской экономической модели централизованный чистый доход государства — это, фактически, денежное выражение накопленной за данный период экономии от повышения эффективности хозяйствования. Часть этой экономии государство и передаёт трудящимся в виде очередного снижения розничных цен. Конкретно это делается за счёт налога с оборота. Значительная доля накоплений уходит по другому каналу — на расширение сферы бесплатного общественного потребления. Существуют подсчёты, согласно которым на каждую семью при Советской власти приходилось по этой линии 12-15 тыс. долл. в год.
При снижении потребительских цен государство должно сохранить их равновесный характер,- что при Сталине и выполнялось безукоризненно. Старшее поколение помнит, что сталинские снижения цен никогда не влекли за собой вспышек ажиотажного спроса, прилавки не только не пустели, но становились ещё изобильней, а народ ещё более спокойно относился к этому изобилию.
Сохранение равновесного характера цен при их систематическом массовом снижении возможно исключительно лишь в том случае, если в народном хозяйстве действительно имеет место экономия затрат по всем общественно-технологическим цепочкам, повышается производительность труда и растет выпуск товаров. Поэтому при правильной, марксистски обоснованной ценовой политике социалистического государства УРОВЕНЬ БАЗОВЫХ РОЗНИЧНЫХ ЦЕН выступает в социалистическом обществе как системный аналог СРЕДНЕЙ НОРМЫ ПРИБЫЛИ при капитализме. Тенденция к неуклонному понижению потребительского ценового уровня в сталинской модели аналогична ПОНИЖАТЕЛЬНОЙ ТЕНДЕНЦИИ НОРМЫ ПРИБЫЛИ в буржуазном хозяйстве.
Для капиталиста удостоверением того, что он грамотно и эффективно вёл своё дело, служит получение им нормальной средней прибыли. Для хозяйственных органов социалистического государства таким удостоверением служит то, что они смогли завершить плановый период массовым снижением потребительских цен без потери равновесия на товарном рынке. Уровень равновесных розничных цен для нас такая же КРИТЕРИАЛЬНАЯ ВЕЛИЧИНА, как норма прибыли в так называемой рыночной (частнособственнической) экономике.
Иногда можно слышать, будто снижение розничных цен в сталинскую эпоху достигалось благодаря одновременному срезанию расценок на производстве. Надо прямо сказать,- помимо того, что это попросту не соответствует действительности, это и вообще махровая чушь. Любая попытка снизить цены подобным способом, без реального наращивания выпуска товаров и их реального удешевления, т.е. без соответствующего снижения их себестоимости, вызвала бы волну ажиотажного спроса и мгновенное опустошение прилавков, плюс недополучение дохода госбюджетом. Стоит ли уточнять, что ничего похожего при действии сталинской экономической модели никогда не наблюдалось.
Что нам ещё осталось обговорить.
Нам осталось ещё зафиксировать, что СУММАРНЫЙ ГОДОВОЙ ОБЪЁМ – или, если угодно, «лаг» — СНИЖЕНИЯ БАЗОВЫХ ПОТРЕБИТЕЛЬСКИХ ЦЕН, это для наших условий НАРОДНОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ КРИТЕРИЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ. Он может рассматриваться как системный аналог ПРИРОСТА НАЦИОНАЛЬНОГО ДОХОДА в капиталистических странах.
Вне всяких сомнений, чрезмерно увлекаться этими аналогиями не следует, они не буквальные; но всё же проведём ещё одну.
ЛОКАЛЬНЫМ КРИТЕРИЕМ ЭФФЕКТИВНОСТИ – т.е., показателем эффективности хозяйствования в рамках отдельно взятой производственной единицы — для нас должно служить СНИЖЕНИЕ СЕБЕСТОИМОСТИ ПРОДУКЦИИ данного производственного звена. Но при одном обязательном условии,- что у потребителя данной продукции, или «соседа справа», за счёт удешевления этих поставок себестоимость также снижается, а не растёт. Это требование в нашей экономике, даже в её лучшие времена, далеко не всегда соблюдалось. Но если его возвести в норму хозяйственного законодательства,- что, кстати, предлагается в нашем проекте новой редакции Конституции СССР 1997г.,- то оно поставит прочный заслон попыткам снижать себестоимость посредством ухудшения качества изделия.
СНИЖЕНИЕ СЕБЕСТОИМОСТИ ПРОДУКЦИИ и динамика этой величины при социалистическом хозяйствовании примерно аналогичны динамике ЧИСТОЙ ПРИБЫЛИ частного владельца средств производства при капитализме. Снова повторяю, однако, что аналогии эти — именно системные, а не буквальные, и излишне увлекаться ими не стоит.
И ещё один важнейший вопрос, который нельзя обойти молчанием,- это аграрная ценовая политика социалистического государства.
В сталинской экономической модели предполагалось, что техническое обслуживание колхозов осуществляется посредством машинно-тракторных станций — МТС. МТС, это были государственные предприятия, где текущий производственный процесс подчинялся соответствующей хозяйственной дисциплине, а крупномасштабное расширенное воспроизводство технической базы финансировалось из госбюджета. Конечно, колхозы оплачивали работу МТС, но любой прокат техники всегда обходится намного дешевле, чем её полное содержание.
Таким образом, из себестоимости сельскохозяйственной продукции как бы изымалась весьма существенная доля общих затрат, их фактически брало на себя государство. С экономической стороны тут не было никаких натяжек: всё делалось очень хитро, в хорошем смысле слова, и изящно. Эта экономическая хитрость позволяла держать стабильно низкими заготовительные цены на сельхозпродукцию. А это, в свою очередь, выступало одной из решающих предпосылок, обеспечивавших периодические массовые снижения розничных цен.
Разрушение сталинской экономической модели (социалистической модификации стоимости): третья — «косыгинская» — генеральная контрреформа оптовых цен 1965-67гг.
Неискоренённость антисталинизма в «левом» движении – главная причина его сегодняшней неэффективности.
И В ЗАКЛЮЧЕНИЕ несколько слов о реформе оптовых цен 1965-67гг.
Сразу после смерти И.В.Сталина резко активизировались нападки на двухмасштабную экономическую модель, посыпались «доказательства», будто в двухмасштабной модели закон стоимости «нарушен», цены на средства производства «скошены от стоимости вниз» и т.п. К середине 50-х годов экономическим диверсантам удалось добиться от высшего партийно-государственного руководства страны решения о том, что впредь цены на всю продукцию, без разделения её на товар и не-товар, должны строиться, фактически, по схеме «цены производства» в капиталистическом хозяйстве. В ценах любой продукции доходообразующая составляющая должна была теперь формироваться пропорционально затратам овеществлённого, а не живого труда: т.е., пропорционально стоимости пошедших на изготовление продукции производственных основных фондов и материальных оборотных средств.
А поскольку затраты овеществлённого труда могут быть измерены и учтены лишь непосредственно в производственной ячейке, то тем самим весь процесс доходообразования «сдёргивался» с народнохозяйственного уровня опять на локальный. Т.е., целенаправленно разрушалась,- как было уже сказано,- сама базисная конструкция обобществления совокупного прибавочного продукта. Этот диверсантский удар был столь катастрофически точен, что лично я не верю, будто всё это произошло непреднамеренно, по ошибке или недомыслию. Какая-то из работавших над этим паскуд,- причём, паскуда крупная,- прекрасно понимала, что творит.
Получился своего рода «НЭП наоборот»; но если в начале 20-х годов возврат к капиталистическому цено- и доходообразованию был оправдан тем, что соответствующего социалистического принципа просто ещё не существовало, то теперь вполне сложившийся СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ механизм доходообразования оказался варварски разрушен,- неизвестно, во имя чего. Социалистическая общественная собственность опять осталась без адекватного ей принципа аккумуляции чистого дохода, но если в 20-х годах мы имели исторически логичную, хотя и не очень приятную временную стадию нашего развития, то теперь это была уже стопроцентная информационно-интеллектуальная диверсия.
Изменив принцип доходообразования, «реформаторы»,- естественно,- даже и не вспомнили о том, что схема «цены производства» эффективна только в условиях капиталистической конкуренции, т.е. свободного перелива капиталовложений. Но у нас-то ведь этого не было. И в то же время установка на снижение оптовых цен,- которая, как мы уже разбирали, при социализме системно замещает конкуренцию,- также оказалась сдана в архив. Иначе говоря, практически отключились все разумные рычаги принуждения хозяйствующей ячейки к добросовестной и высокопроизводительной работе.
При таком раскладе быстро обозначилась зависимость извлекаемого,- как будто бы,- «дохода» попросту от голого объёма сделанных в производстве материальных затрат. Выгодной для производителя сплошь и рядом становилась продукция материалоёмкая, консервативная и даже регрессивная по заложенным в неё технико-технологическим решениям. По существу, эта система подталкивала изготовителя продукции к бесхозяйственности и поощряла эту бесхозяйственность. Вот исток ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО, а вовсе не надуманного кризиса, который охватил советскую экономику в предперестроечные десятилетия.
И вот почему ответ на вопрос, куда нам возвращаться, в какую точку нашей предыдущей эволюции, может быть только один: возвращаться придётся к Сталину. Конечно, не цитатно, конечно, не ностальгически, конечно, с учётом всего накопленного огромного опыта, как положительного, так я отрицательного; но в базисном, структурном плане мы выше, чем при нём, не поднимались за всю историю нашего народа и нашего государства. Полвека мы с тех высот ползли в нынешнюю яму, и на сей день,- к великому сожалению,- есть с чем сравнивать. Остаётся лишь надеяться, что назад карабкаться не полвека будем. Но это зависит уже от того, как скоро движение созреет до окончательного и бесповоротного разрыва с любыми разновидностями антисталинизма — и явными, и замаскированными.
У нас ведь проблема не в том, что нет — якобы — ценных, продуктивных идей и концепций; проблема в том, что движение в целом, как таковое, к этим идеям и концепциям абсолютно невосприимчиво. Вот весь этот материал я в полностью разработанном виде излагала пять лет назад на Молодёжном семинаре при Госдуме. Сколько же ещё пятилеток потребуется, чтобы была взята на вооружение теория социалистической экономики, против которой нормальному человеку возразить нечего, при изложении которой нормальный советский человек радоваться должен и преисполняться чувством гордости за свою страну, а не злобствовать и брюзжать?
Вот это и есть антисталинизм в действии. И если это его действие будет невозбранно продолжаться,- судите сами, какие перспективы могут нас ожидать.
Экономика Сталина - экономика ПОБЕДЫ.
Экономика Сталина: устройство и принципы.
Непостроенная экономика Сталина.
Когда либералы говорят о том, что сталинская экономика была построена и в ее рамках СССР покупал зерно у Запада, они лгут. Зерно начали закупать только при Хрущеве, который разрушил то, что строил Сталин.
Поэтому экономика Сталина – это «Терра инкогнита». Сначала тяжелые довоенные пятилетки, относительно недолгий покой перед войной. Потом страшные разрушения и лишения. Восстановление. Ежегодные снижения цен. Золотой рубль, отказ торговать за доллар. А потом Сталина отравили, а его экономику уничтожили.
Материал капитана 1-го ранга в отставке, члена Военно-научного общества ЧФ РФ севастопольца Владимира Леонидовича Храмова поможет нам понять, какой она была – сталинская экономика.
Апологетика экономического сталинизма
Сталинской экономической системе посвящается.
Современных поучений о том, как следовало бы поступать правильно в те, давно ушедшие времена, более чем достаточно. При этом, как бы, само собой разумеется, что в принятии тех, давних решений, принимали участие какие-то глуповатые и недалёкие люди. Также не принято брать во внимание и тот факт, что те, давние советские управленцы, во главе с И.В.Сталиным, в годы первых пятилеток создали и воплотили в жизнь уникальную «сталинскую экономическую систему», эффективность которой подтвердила Великая Победа над фашисткой Германией и последующие научные и производственные достижения советского народа.
Высочайшую компетентность советских управленцев подтверждает и созданный под их руководством, мощный научно-производственный потенциал. Качество и надёжность его главного детища - советских стратегических вооружений, до настоящего времени являются единственной и надёжной гарантией нашего государственного суверенитета. Поэтому, для «ввода в тему», лучшего понимания устройства Советского Союза и логики советского управленческого поведения, необходимо осознать наличие целого ряда особенностей, которые коренным образом отличают Россию (СССР) от иных государств.
ИЗНАЧАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РОССИИ
Вся история нашей Родины – это сплошное наложение друг на друга отрицательных факторов, куда ни кинь взор – ни одного просвета. И то, что на 1/6 части земной суши, половина которой находилась в полосе вечной мерзлоты, а остальная часть в районах вечных набегов извне, было создано величайшее из государств – факт, достаточно противоестественный…
По указанным причинам, в России во все времена существовало две главных проблемы:
Повышенная энергозатратность жизнедеятельности (бытовой и производственной деятельности человека) - затраты энергии на производство любой продукции или услуг на наших территориях в 1,5 – 2 раза превышают соответствующие показатели западных стран только за счёт холодного климата. При этом повышенные транспортные и иные инфраструктурные расходы, вызванные нашими огромными расстояниями, ещё более увеличивают это соотношение.
Хронический недостаток людских ресурсов, необходимых для содержания и развития социальных, экономических, оборонных и прочих инфраструктур в условиях воздействия упомянутых отрицательных факторов.
Вполне очевидно, что условия для любого вида материального производства в России всегда изначально хуже, чем на Западе и с особой силой этот фактор проявился в пору развития капиталистических отношений.
Сущностью капитализма является извлечение прибыли от труда наёмных работников в интересах капиталистов, собственников средств производства.
Движущей силой капиталистического производства является конкурентная борьба, выигрывают в которой те капиталисты, которые могут производить одноимённую продукцию с наименьшими затратами. За проигрышем, как правило, следует деградация и гибель производства.
Таким образом, в условиях открытого капиталистического рынка, повышенная затратность наших производств, по объективным причинам, делает нашу продукцию неконкурентоспособной и ведёт к деградации и развалу отечественной экономики.
СОВЕТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ
До первой мировой войны царское правительство по размерам внешнего долга было первым в мире. Среди развитых стран внешний государственный долг кроме России имела только Япония, размеры которого в 2,6 раза были меньше российского.
Общий государственный долг России накануне Октябрьской революции составлял 41,6 млрд руб., в том числе внешний - 14,86 млрд руб.
Недаром, одним из первых декретов Советской власти был «Декрет об аннулировании государственных займов» от 21 января (3 февраля) 1918 года, согласно которому были аннулированы все внутренние и внешние ЗАЙМЫ, заключённые предыдущими правительствами до 1 декабря 1917 года.
Социалистическая модель капитализма действовала на базе общественной формы собственности на средства производства. Обязательным условием функционирования этой экономической модели было закрытие внутреннего рынка от внешней конкуренции - декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 22 апреля 1918 года внешняя торговля была национализирована (установлена государственная монополия).
Наши производства развивалась тоже за счёт получения прибыли от труда нанятых государством работников, а капиталистическая конкуренция приобрела формы социалистического соревнования. Разница заключалась в том, что прибыль, которую мы называли «рентабельность», использовалась в интересах всего общества, а проигрыш в соцсоревновании уже не означал разрушение производства, а всего лишь вызывал снижение премиальных выплат.
В условиях высоких энергетических затрат и дефицита трудовых ресурсов, плановый государственный капитализм, как система производственных отношений, прежде всего, решал задачу оптимизации всех видов деятельности по обеспечению жизненных потребностей населения и суверенитета страны.
Государственные плановые органы распределяли имеющиеся материальные и трудовые ресурсы, прежде всего, на выполнение первоочередных задач.
Приоритетами пользовались:
Военно-промышленный комплекс (вооружения и военная техника);
Топливно-энергетический комплекс (угле-нефте-газо добыча, электроэнергетика);
Транспортный комплекс (железнодорожный, авиационный и водный транспорт);
Социальный комплекс (здравоохранение, образование, жильё, жизненно необходимые продовольственные и промышленные товары).
СТАЛИНСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
(ДВУХКОНТУРНАЯ МОДЕЛЬ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ )
В 1930-32 годы прошлого столетия в результате Кредитной реформы в СССР окончательно сформировалась «сталинская экономическая система», основой которой являлась уникальная двухконтурная модель денежного обращения:
В одном её контуре осуществлялся оборот безналичных денег (рублей);
В другом контуре – наличных денег (рублей).
Если опустить отдельные бухгалтерско-банковские тонкости, то сущность двухконтурной системы заключается в следующем:
Обязательными, базовыми условиями существования и функционирования двухконтурной модели денежного обращения являются:
Абсолютная недопустимость превращения (конвертации) безналичных денег в наличные;
Жесточайшая государственная монополия на внешнюю торговлю.
В безналичных рублях планировались показатели производственной деятельности, распределялись ресурсы и осуществлялись взаиморасчёты предприятий и организаций.
В наличных рублях планировалась «общая сумма выплат» физическим лицам (зарплаты, пенсии, стипендии и пр.).
«Общая сумма выплат» являлась денежным эквивалентом всего, выполненного в государстве созидательного труда, одна часть которого оплачивалась непосредственно его исполнителям, а другая часть изымалась через налоговую службу и выплачивалась «бюджетникам» (чиновникам, военным, пенсионерам, студентам и.т.п.).
«Общая сумма выплат» всегда соответствовала «общей суммарной цене», имеющихся в стране потребительских товаров и услуг, предназначенных для реализации населению.
«Общая суммарная цена», в свою очередь, формировалась из двух своих главных составляющих:
Суммарная цена на «социальные», жизненно необходимых товары и услуги (здравоохранение, образование, жильё, жизненно важные продуктовые и промышленные товары, топливо, электроэнергия, услуги транспорта и ЖКХ).
Суммарная цена на «престижные» товары и услуги, не являющихся жизненно необходимыми (легковые автомобили, сложная бытовая техника, хрусталь, ковры, ювелирные изделия).
«Изюминкой» двухконтурной модели являлось то, что государство устанавливало на потребительские товары и услуги «оптимальные» розничные цены, которые не зависели от себестоимости их изготовления и отражали принцип социальной и экономической целесообразности:
Цены на «социальные» товары и услуги устанавливали гораздо ниже их себестоимости или делали их вообще бесплатными;
Цены на «престижные» товары и услуги, соответственно, устанавливались гораздо выше их себестоимости таким образом, чтобы в составе «общей суммарной цены» компенсировать потери от снижения цен на «социальные» товары и услуги.
Для обоснования и поддержания высоких розничных цен на «престижные» товары, они выпускались в объёмах, поддерживающих их постоянный дефицит и ажиотажный спрос. Например, себестоимость легкового автомобиля ВАЗ 2101 составляла 1950 рублей, а его розничная цена – 5500 рублей. Таким образом, приобретая этот автомобиль, работник безвозмездно вкладывал в государственную копилку 3550 рублей, но деньги эти в советское время никуда не пропадали, а перераспределялись для оплаты труда работников, производящих дешёвые или бесплатные социальные товары и услуги, в том числе:
Дешёвые услуги транспорта и ЖКХ;
Дешёвый бензин, электроэнергию и жизненно важные продуктовые и промышленные товары;
Бесплатное здравоохранение, образование и жильё.
Таким образом:
Главной задачей функционирования контура оборота безналичных денег являлась организация оптимального, планового и комплексного развития всех отраслей народного хозяйства, обеспечивающего жизненные потребности населения и обеспечение суверенитета страны.
Главными задачами функционирования контура оборота наличных денег являлись:
Справедливое распределение среди населения СССР жизненно-необходимых товаров и услуг.
Материальное стимулирование исполнения установленных плановых показателей, высокого качества и дисциплины труда.
В организациях и на предприятиях существовали очереди на приобретение престижных товаров и получение жилья. В числе первых получали эти блага передовики производства, в числе последних – отстающие и недисциплинированные люди.
Поддержание оптимального баланса спроса и предложения на внутреннем рынке товаров и услуг на уровне, исключающем инфляционные процессы.
Система была очень справедливая – никого не принуждали покупать «престижные» товары, все, наоборот, делали это с воодушевлением и удовольствием, а сделанная при их покупке переплата возвращалась каждому в составе пакета социальных товаров и услуг.
Примечание: Необходимо отметить, что в разряд подобных товаров входили так же табак и водка(!), спрос на которые при любых завышенных ценах никогда не падал, даже при их абсолютном изобилии. Товары эти были объектом государственной монополии – за счёт прибыли от их реализации выплачивалась заработная плата военным и прочим государственным людям. Принимая во внимание объёмы её товарооборота и себестоимость, продукция эта была сверхприбыльной. Особенно водка. По некоторым данным себестоимость 1 литра водки составляла порядка 27 копеек, в то время как её розничная цена, в среднем, составляла около 8 рублей за литр.
НАЧАЛО НОВОГО ЭТАПА МИРОВОЙ ИСТОРИИ
Два значительных события завершающей фазы Второй мировой войны ознаменовали собой начало качественно нового этапа мировой истории:
8 сентября 1944 года начался регулярный обстрел Лондона немецкими управляемыми баллистическими ракетами ФАУ-2;
Таким образом, на нашей планете были созданы и применены (пока ещё раздельно друг от друга) дееспособные промышленные образцы принципиально новых управляемых средств доставки боезарядов на дальнее расстояние, а также принципиально новые боезаряды огромной разрушительной силы.
Объединение этих двух качеств в одном виде оружия – управляемой баллистической ракете-носителе ядерного заряда могло предоставить его обладателю невиданные ранее военно-стратегические возможности, а также гарантировать безопасность от любой внешней угрозы.
Оружие это имело большие перспективы развития, как по осуществлению неограниченной досягаемости целей, так и по увеличению мощности доставляемого заряда. Именно этот фактор до предела обострил послевоенную международную ситуацию, так как послужил толчком к началу гонки ракетно-ядерных вооружений.
Гонка вооружений – это объективный, самоподдерживающийся процесс, развивающийся по логике «противоборства брони и снаряда», когда на создание более совершенного средства поражения, вероятный противник вынужден отвечать созданием соответствующего эффективного средства защиты (и наоборот) и так до бесконечности.
При условии наличия у сторон «абсолютного» ракетно-ядерного оружия, такое поведение участников гонки вполне понятно. Каждый опасается, что как только соотношение их боевых возможностей достигнет такого уровня, когда одна сторона сможет гарантированно уничтожить другую сторону безнаказанно или с приемлемым для себя ущербом – она по собственному усмотрению может сделать это в любой, удобный для себя, момент времени.
ЛОГИКА ГОНКИ ВООРУЖЕНИЙ
Именно «сталинская экономическая система» обеспечила условия для подготовки советской экономики к неизбежной войне.
Советский Союз победил в Великой Отечественной войне, но в результате гонки стратегических вооружений, навязанной СССР США и странами Западной Европы, развернувшейся сразу после её завершения, оказались в труднейшем экономическом положении. Полстраны лежало в руинах и хронически не хватало трудовых ресурсов (в войне страна потеряла 27 млн. самого дееспособного населения), а против нас стоял весь западный мир.
Не отстать в гонке – это был вопрос жизни, поэтому под её потребности вынуждена была подстраиваться вся страна.
И «сталинская экономическая система» опять подтвердила свою высочайшую эффективность.
Именно, благодаря её уникальным свойствам, стране оказались по силам величайшие научно-технические проекты и огромные экономические затраты, необходимые для создания новых видов вооружений.
Буквально с нуля приходилось создавать целые промышленные отрасли и научные направления - так в первой половине 50-х годов было создано два специализированных министерства, «заточенных» под ракетно-ядерную тематику:
26.06.1953 г. - Министерство среднего машиностроения (МСМ) – специализированная отрасль, которая занималась разработкой и производством ядерных боезарядов;
02.04.1955 г. – Министерство общего машиностроения (МОМ) – специализированная отрасль, которая занималась разработкой и производством ракетно-космической техники.
Ракетно-ядерная гонка так же вызвала резкий рост потребности страны в алюминии и мощностей, уже имеющихся алюминиевых заводов, стало явно не хватать. Алюминий – это основной металл, из сплавов которого делают ракеты, самолёты и космические аппараты, а так же некоторые виды облегчённого броневого покрытия, востребованного в условиях применения ядерного оружия.
Таким образом, в связи с началом массового применения сплавов алюминия, организация его массового производства стала являться первоочередной государственной задачей. Спецификой алюминиевого производства является то, что оно очень энергоёмко - для выпуска 1000 кг чернового алюминия необходимо затратить около 17 тыс. кВт·ч электроэнергии, поэтому, прежде всего, необходимо было создать мощные источники электроэнергии.
Страна напряглась, «затянула пояс» и в центре Сибири были построены:
Мощные гидроэлектростанции (ГЭС):
Братская ГЭС (4500МВт) – в 1954-67 г.;
Красноярская ГЭС (6000МВт) – в 1956-71 г.;
Саяно-Шушенская ГЭС (6400МВт) - в 1963-85 г.
Крупные алюминиевые заводы:
Братский алюминиевый завод – в 1956 – 66 г.;
Красноярский алюминиевый завод – в 1959 - 64 г.;
Саянский алюминиевый завод – в 1975 - 85 г.
В связи с неотложностью стоящих задач по созданию ракетно-ядерных стратегических вооружений, вопрос обеспечения их выполнения необходимыми материальными и трудовыми ресурсами встал особенно остро.
Свободных людей не было и их можно было только изъять с других, менее важных в те времена, направлений – именно поэтому сворачивались судостроительные программы, проводились массовые сокращения Вооружённых Сил и прочие подобные мероприятия.
Какие-то из отраслей и научных направлений объективным причинам, вырывались вперёд, какие – то – отставали, но неумолимые законы гонки вооружений диктовали свои условия.
Ждать наступления момента пропорционального развития всех отраслей и направлений, достаточного для создания идеального оружия, было некогда и невозможно. Хоть какое – то оружие сдерживания нужно было уже сейчас и сразу – и оно создавалось из того, что было, опираясь на уже достигнутые (не всегда ещё совершенные) научные, конструкторские и технологические возможности.
Таким образом, гонка вооружений это, прежде всего, гонка реальных экономических, организационных, научных и технологических возможностей государств – гонщиков…
КОЛЛЕГИАЛЬНОСТЬ, КАК ОСНОВА ПРИНЯТИЯ ЛЮБЫХ РЕШЕНИЙ ПО ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКИМ ВОПРОСАМ
Необходимость создания стратегических вооружений повлекла за собой многократное усложнение применяемых конструкций и технологий, в связи с чем, основной отличительной чертой этого, нового этапа, стало пропорциональное увеличение соисполнителей оборонных работ всех уровней:
На верхнем уровне – в создании и производстве конкретных образцов стратегических вооружений участвуют десятки организаций и предприятий – соисполнителей, представляющих различные министерства и ведомства.
На нижнем уровне – в создании и производстве даже незначительного элемента конструкции конкретного образца В и ВТ, как правило, участвует значительное число различных узких специалистов различных ведомств (конструкторы, технологи, химики и.т.д.)
Таким образом, создание и производство образцов стратегических вооружений – это очень сложная совместная работа многочисленных коллективов, представляющих различные отрасли и ведомства (ракетчики, ядерщики, судостроители, металлурги, различные военные специалисты и т.д.).
Указанная особенность создания новых вооружений вызвала объективную необходимость отработки механизмов принятия совместных решений, учитывающих взаимоприемлемый баланс возможностей многочисленных соисполнителей указанной работы и интересов Заказчика (МО СССР). Так как без подобного механизма совместная коллективная работа была невозможна, таковой был отработан, создан и идеально прописан в многочисленных нормативных документах.
В общем виде, совместное решение – это любой организационно-технический документ, определяющий способы и порядок решения какой – либо технической, организационной или финансовой проблемы, скрепленный согласовательными подписями заинтересованных лиц. Установленный механизм принятия совместных решений по военно–техническим вопросам был обязательным для любого уровня компетенции – начиная от решения внутрицеховой проблемы предприятия – изготовителя военной техники (на уровне военпреда) и, заканчивая решениями общегосударственного уровня, которыми стратегические желания военачальников приводились в соответствие с реально существующими возможностями отраслей советской промышленности.
С первых послевоенных лет при Совете Министров СССР в различных формах создавались и работали подразделения, занимавшиеся координацией работы отраслей оборонной промышленности.
Наконец, 6 декабря 1957 г. была создана Комиссия по военно-промышленным вопросам при Президиуме Совета Министров СССР. Это был главный коллегиальный орган страны, который осуществлял координацию деятельности военно-промышленного комплекса, вплоть до конца советского периода. Основной и наиболее эффективной формой принятия коллегиальных решений по военно-техническим вопросам являлся СГК – Совет Главных Конструкторов, введённый в постоянную практику ещё в 1947 году С.П.Королёвым.
Указанный орган создавался при Генеральном Конструкторе и под его председательством.
СГК состоял из Главных Конструкторов составных изделий комплекса и осуществлял межведомственную координацию и техническую увязку работ всех предприятий и организаций – соисполнителей. Решения СГК становились обязательными для всех органов. Вопросы по принимаемым на вооружение образцам военной техники окончательно утрясались в ходе работы межведомственных комиссий (МВК). Любое решение правительственного уровня всегда базировалось на десятках совместных решений нижележащих уровней, которые принимались квалифицированными специалистами по составным частям общей проблемы. И в каждом из этих многочисленных решений была своя правда и логика. Как правило, это было единственно возможное и оптимальное для того периода времени решение, базирующееся на многочисленных объективных факторах и учитывающее интересы и возможности всех участвующих сторон, часть из которых просто невозможно ни разглядеть, ни осознать «с наскоку» из нашего теперешнего времени…
Пытаясь по текстовым документам оценить деятельность предшественников, надо иметь ввиду, что на принятие тех далёких организационных и военно–технических решений влияли многие, характерные для того времени «само собой разумеющиеся» соображения и факторы, которые всеми «подписантами» одинаково понимались и имелись в виду, но, в силу их очевидности в документах о них даже не упоминалось. Необходимо всегда помнить, что не всякая мысль, выдернутая из контекста исторического периода, может быть понята в другое время без дополнительных разъяснений.
РАЗВАЛ СОВЕТСКОЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ И ГИБЕЛЬ ГОСУДАРСТВ А
Как уже упоминалось, двухконтурная финансовая система была создана 30-е годы прошлого столетия умными людьми, во главе с И.В.Сталиным и это был единственно возможный вариант дальнейшего развития советской экономики, обеспечивающий жизненные потребности населения и суверенитет страны. Люди эти доказали свой профессионализм и высокие деловые качества ещё в годы Революции и Гражданской войны, а в тяжелейшие годы первых пятилеток и Великой Отечественной войны обеспечили необходимые технические и организационные условия Победы над гитлеровской Германией.
Жизненный ресурс этих людей, к сожалению, не был безграничным – в 1953 году ушёл из жизни И.В.Сталин, в 1980 – А.Н.Косыгин, в 1982 – Л.И.Брежнев, в 1984 – Д.Ф.Устинов, в 1984 – Ю.В.Андропов, в 1985 – К.У.Черненко. Это были ещё те, советские руководители, которые понимали, как работает уникальный механизм советской экономики и то, что трогать в нём категорически нельзя.
В 1985 году на высший партийно-государственный пост Советского Союза вступил человек, как личность сформировавшийся в послесталинские времена, в ходе «подковёрной» борьбы и партийно-аппаратных интриг – это и стало началом конца советской экономики и государства.
Всё началось с бездумной борьбы с алкоголизмом…
По воспоминаниям бывшего председателя Госплана СССР Н. Байбакова: «По плану 1985 г., принятому до антиалкогольных постановлений, от реализации алкогольных напитков намечалось получить 60 млрд. руб. прибыли». Это были именно те наличные деньги, за счёт которых выплачивалась заработная плата военным и прочим государственным людям.
После реализации антиалкогольных постановлений в государственную казну было получено в 1986 – 38, а в 1987 – 35 млрд. рублей.
Затем начался развал экономических связей со странами СЭВ, откуда в розничную торговую сеть в 1985 году поступило товаров народного потребления на сумму около 27 млрд. рублей. В 1987 году их поступило уже на сумму – 9.8 млрд.рублей. Только по этим позициям (водке и импорту) на внутреннем рынке образовался, не покрытый товарами переизбыток наличных рублей, на сумму более 40 млрд. рублей…
В 1987 году были окончательно уничтожены базовые основы советской экономики:
- «Законом о государственном предприятии (объединении)» 1987 г. был вскрыт контур безналичных денег - было разрешено их превращение в наличные;
Была фактически отменена государственная монополия внешней торговли - с 1 января 1987 г. такое право было дано 20 министерствам и 70 крупным предприятиям.
Потом пошло-поехало - товаров стало не хватать, вверх поползли цены и началась инфляция. В 1989 году начались массовые забастовки шахтёров… Вполне предсказуемо наступил и август 1991 года, когда действиями обросших и небритых столичных людей были разрушены последние устои, созданного в интересах всего трудового народа, советского государства…
Примечание: Пресловутая «нефтяная игла», о которой так любят говорить «демократы», не оказывала какого-либо решающего влияния на разрушение внутреннего потребительского рынка, так как на нефтедоллары приобретались только потребительские товары из капиталистических стран, доля которых в общем объёме потребительского импорта была невелика – порядка 17 % (снижение их объёма в общем объёме потребительского рынка в 1985 – 87 годах составило примерно с 6 до 2 млрд. руб.). В расчётах со странами СЭВ, откуда шло основное количество потребительского импорта, использовалась внутренняя коллективная валюта СЭВ – «переводной рубль».
Непостроенная экономика Сталина. Когда либералы говорят о том, что сталинская экономика была построена и в ее рамках СССР покупал зерно у Запада, они лгут. Зерно начали закупать только при Хрущеве, который разрушил то, что строил Сталин. Поэтому экономика Сталина – это «Терра инкогнита». Сначала тяжелые довоенные пятилетки, относительно недолгий покой перед войной. Потом страшные разрушения и лишения. Восстановление. Ежегодные снижения цен. Золотой рубль, отказ торговать за доллар. А потом Сталина отравили, а его экономику уничтожили.
Материал капитана 1-го ранга в отставке, члена Военно-научного общества ЧФ РФ севастопольца Владимира Леонидовича Храмова поможет нам понять, какой она была – сталинская экономика.
«Апологетика экономического сталинизма
Сталинской экономической системе посвящается.
Современных поучений о том, как следовало бы поступать правильно в те, давно ушедшие времена, более чем достаточно. При этом, как бы, само собой разумеется, что в принятии тех, давних решений, принимали участие какие-то глуповатые и недалёкие люди. Также не принято брать во внимание и тот факт, что те, давние советские управленцы, во главе с И.В.Сталиным, в годы первых пятилеток создали и воплотили в жизнь уникальную «сталинскую экономическую систему», эффективность которой подтвердила Великая Победа над фашисткой Германией и последующие научные и производственные достижения советского народа.
Высочайшую компетентность советских управленцев подтверждает и созданный под их руководством, мощный научно-производственный потенциал. Качество и надёжность его главного детища - советских стратегических вооружений, до настоящего времени являются единственной и надёжной гарантией нашего государственного суверенитета. Поэтому, для «ввода в тему», лучшего понимания устройства Советского Союза и логики советского управленческого поведения, необходимо осознать наличие целого ряда особенностей, которые коренным образом отличают Россию (СССР) от иных государств.
ИЗНАЧАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РОССИИ
Вся нашей Родины - это сплошное наложение друг на друга отрицательных факторов, куда ни кинь взор – ни одного просвета. И то, что на 1/6 части земной суши, половина которой находилась в полосе вечной мерзлоты, а остальная часть в районах вечных набегов извне, было создано величайшее из государств – факт, достаточно противоестественный…
По указанным причинам, в России во все времена существовало две главных проблемы:
Повышенная энергозатратность жизнедеятельности (бытовой и производственной деятельности человека) - затраты энергии на производство любой продукции или услуг на наших территориях в 1,5 – 2 раза превышают соответствующие показатели западных стран только за счёт холодного климата. При этом повышенные транспортные и иные инфраструктурные расходы, вызванные нашими огромными расстояниями, ещё более увеличивают это соотношение.
Хронический недостаток людских ресурсов, необходимых для содержания и развития социальных, экономических, оборонных и прочих инфраструктур в условиях воздействия упомянутых отрицательных факторов.
Вполне очевидно, что условия для любого вида материального производства в России всегда изначально хуже, чем на Западе и с особой силой этот фактор проявился в пору развития капиталистических отношений. Сущностью капитализма является извлечение прибыли от труда наёмных работников в интересах капиталистов, собственников средств производства. Движущей силой капиталистического производства является конкурентная борьба, выигрывают в которой те капиталисты, которые могут производить одноимённую продукцию с наименьшими затратами. За проигрышем, как правило, следует деградация и гибель производства. Таким образом, в условиях открытого капиталистического рынка, повышенная затратность наших производств, по объективным причинам, делает нашу продукцию неконкурентоспособной и ведёт к деградации и развалу отечественной экономики.
СОВЕТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ
До первой мировой войны царское правительство по размерам внешнего долга было первым в мире. Среди развитых стран внешний государственный долг кроме России имела только Япония, размеры которого в 2,6 раза были меньше российского. Общий государственный долг России накануне Октябрьской революции составлял 41,6 млрд руб., в том числе внешний - 14,86 млрд руб. Недаром, одним из первых декретов Советской власти был «Декрет об аннулировании государственных займов» от 21 января (3 февраля) 1918 года, согласно которому были аннулированы все внутренние и внешние ЗАЙМЫ, заключённые предыдущими правительствами до 1 декабря 1917 года. Социалистическая модель капитализма действовала на базе общественной формы собственности на средства производства. Обязательным условием функционирования этой экономической модели было закрытие внутреннего рынка от внешней конкуренции - декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 22 апреля 1918 года внешняя торговля была национализирована (установлена государственная монополия).
Наши производства развивалась тоже за счёт получения прибыли от труда нанятых государством работников, а капиталистическая конкуренция приобрела формы социалистического соревнования. Разница заключалась в том, что прибыль, которую мы называли «рентабельность», использовалась в интересах всего общества, а проигрыш в соцсоревновании уже не означал разрушение производства, а всего лишь вызывал снижение премиальных выплат. В условиях высоких энергетических затрат и дефицита трудовых ресурсов, плановый государственный капитализм, как система производственных отношений, прежде всего, решал задачу оптимизации всех видов деятельности по обеспечению жизненных потребностей населения и суверенитета страны.
Государственные плановые органы распределяли имеющиеся материальные и трудовые ресурсы, прежде всего, на выполнение первоочередных задач. Приоритетами пользовались:
Военно-промышленный комплекс (вооружения и военная техника);
Топливно-энергетический комплекс (угле-нефте-газо добыча, электроэнергетика);
Транспортный комплекс (железнодорожный, авиационный и водный транспорт);
Социальный комплекс (здравоохранение, образование, жильё, жизненно необходимые продовольственные и промышленные товары).
СТАЛИНСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
(ДВУХКОНТУРНАЯ МОДЕЛЬ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ)
В 1930-32 годы прошлого столетия в результате Кредитной реформы в СССР окончательно сформировалась «сталинская экономическая система», основой которой являлась уникальная двухконтурная модель денежного обращения:
В одном её контуре осуществлялся оборот безналичных денег (рублей);
В другом контуре – наличных денег (рублей).
Если опустить отдельные бухгалтерско-банковские тонкости, то сущность двухконтурной системы заключается в следующем:
Обязательными, базовыми условиями существования и функционирования двухконтурной модели денежного обращения являются:
Абсолютная недопустимость превращения (конвертации) безналичных денег в наличные;
Жесточайшая государственная монополия на внешнюю торговлю.
В безналичных рублях планировались показатели производственной деятельности, распределялись ресурсы и осуществлялись взаиморасчёты предприятий и организаций. В наличных рублях планировалась «общая сумма выплат» физическим лицам (зарплаты, пенсии, стипендии и пр.). «Общая сумма выплат» являлась денежным эквивалентом всего, выполненного в государстве созидательного труда, одна часть которого оплачивалась непосредственно его исполнителям, а другая часть изымалась через налоговую службу и выплачивалась «бюджетникам» (чиновникам, военным, пенсионерам, студентам и.т.п.). «Общая сумма выплат» всегда соответствовала «общей суммарной цене», имеющихся в стране потребительских товаров и услуг, предназначенных для реализации населению.
«Общая суммарная цена», в свою очередь, формировалась из двух своих главных составляющих:
Суммарная цена на «социальные», жизненно необходимых товары и услуги (здравоохранение, образование, жильё, жизненно важные продуктовые и промышленные товары, топливо, электроэнергия, услуги транспорта и ЖКХ).
Суммарная цена на «престижные» товары и услуги, не являющихся жизненно необходимыми (легковые автомобили, сложная бытовая техника, хрусталь, ковры, ювелирные изделия).
«Изюминкой» двухконтурной модели являлось то, что государство устанавливало на потребительские товары и услуги «оптимальные» розничные цены, которые не зависели от себестоимости их изготовления и отражали принцип социальной и экономической целесообразности:
Цены на «социальные» товары и услуги устанавливали гораздо ниже их себестоимости или делали их вообще бесплатными;
-Цены на «престижные» товары и услуги, соответственно, устанавливались гораздо выше их себестоимости таким образом, чтобы в составе «общей суммарной цены» компенсировать потери от снижения цен на «социальные» товары и услуги.
Для обоснования и поддержания высоких розничных цен на «престижные» товары, они выпускались в объёмах, поддерживающих их постоянный дефицит и ажиотажный спрос. Например, себестоимость легкового автомобиля ВАЗ 2101 составляла 1950 рублей, а его розничная цена – 5500 рублей. Таким образом, приобретая этот автомобиль, работник безвозмездно вкладывал в государственную копилку 3550 рублей, но деньги эти в советское время никуда не пропадали, а перераспределялись для оплаты труда работников, производящих дешёвые или бесплатные социальные товары и услуги, в том числе:
Дешёвые услуги транспорта и ЖКХ;
Дешёвый бензин, электроэнергию и жизненно важные продуктовые и промышленные товары;
Бесплатное здравоохранение, образование и жильё.
Таким образом:
Главной задачей функционирования контура оборота безналичных денег являлась организация оптимального, планового развития всех отраслей народного хозяйства, обеспечивающего жизненные потребности населения и обеспечение суверенитета страны.
Главными задачами функционирования контура оборота наличных денег являлись:
Справедливое распределение среди населения СССР жизненно-необходимых товаров и услуг.
-Материальное стимулирование исполнения установленных плановых показателей, высокого качества и дисциплины труда.
-В организациях и на предприятиях существовали очереди на приобретение престижных товаров и получение жилья. В числе первых получали эти блага передовики производства, в числе последних – отстающие и недисциплинированные люди.
Поддержание оптимального баланса спроса и предложения на внутреннем рынке товаров и услуг на уровне, исключающем инфляционные процессы.
Система была очень справедливая – никого не принуждали покупать «престижные» товары, все, наоборот, делали это с воодушевлением и удовольствием, а сделанная при их покупке переплата возвращалась каждому в составе пакета социальных товаров и услуг.
Примечание: Необходимо отметить, что в разряд подобных товаров входили так же табак и водка(!), спрос на которые при любых завышенных ценах никогда не падал, даже при их абсолютном изобилии. Товары эти были объектом государственной монополии – за счёт прибыли от их реализации выплачивалась заработная плата военным и прочим государственным людям. Принимая во внимание объёмы её товарооборота и себестоимость, продукция эта была сверхприбыльной. Особенно водка. По некоторым данным себестоимость 1 литра водки составляла порядка 27 копеек, в то время как её розничная цена, в среднем, составляла около 8 рублей за литр.
НАЧАЛО НОВОГО ЭТАПА МИРОВОЙ ИСТОРИИ
Два значительных события завершающей фазы Второй мировой войны ознаменовали собой начало качественно нового этапа мировой истории:
8 сентября 1944 года начался регулярный обстрел Лондона немецкими управляемыми баллистическими ракетами ФАУ-2;
Таким образом, на нашей планете были созданы и применены (пока ещё раздельно друг от друга) дееспособные промышленные образцы принципиально новых управляемых средств доставки боезарядов на дальнее расстояние, а также принципиально новые боезаряды огромной разрушительной силы. Объединение этих двух качеств в одном виде – управляемой баллистической ракете-носителе ядерного заряда могло предоставить его обладателю невиданные ранее военно-стратегические возможности, а также гарантировать безопасность от любой внешней угрозы. Оружие это имело большие перспективы развития, как по осуществлению неограниченной досягаемости целей, так и по увеличению мощности доставляемого заряда. Именно этот фактор до предела обострил послевоенную международную ситуацию, так как послужил толчком к началу гонки ракетно-ядерных вооружений.
Гонка вооружений – это объективный, самоподдерживающийся процесс, развивающийся по логике «противоборства брони и снаряда», когда на создание более совершенного средства поражения, вероятный противник вынужден отвечать созданием соответствующего эффективного средства защиты (и наоборот) и так до бесконечности. При условии наличия у сторон «абсолютного» ракетно-ядерного оружия, такое поведение участников гонки вполне понятно. Каждый опасается, что как только соотношение их боевых возможностей достигнет такого уровня, когда одна сторона сможет гарантированно уничтожить другую сторону безнаказанно или с приемлемым для себя ущербом – она по собственному усмотрению может сделать это в любой, удобный для себя, момент времени.
ЛОГИКА ГОНКИ ВООРУЖЕНИЙ
Именно «сталинская экономическая система» обеспечила условия для подготовки советской экономики к неизбежной войне. Советский Союз победил в Великой Отечественной войне, но в результате гонки стратегических вооружений, развернувшейся сразу после её завершения, оказались в труднейшем экономическом положении. Полстраны лежало в руинах и хронически не хватало трудовых ресурсов (в войне страна потеряла 27 млн. самого дееспособного населения), а против нас стоял весь западный мир.
Не отстать в гонке – это был вопрос жизни, поэтому под её потребности вынуждена была подстраиваться вся страна. И «сталинская экономическая система» опять подтвердила свою высочайшую эффективность. Именно, благодаря её уникальным свойствам, стране оказались по силам величайшие научно-технические проекты и огромные экономические затраты, необходимые для создания новых видов вооружений. Буквально с нуля приходилось создавать целые промышленные отрасли и научные направления - так в первой половине 50-х годов было создано два специализированных министерства, «заточенных» под ракетно-ядерную тематику:
26.06.1953 г. - Министерство среднего машиностроения (МСМ) – специализированная отрасль, которая занималась разработкой и производством ядерных боезарядов;
02.04.1955 г. – Министерство общего машиностроения (МОМ) – специализированная отрасль, которая занималась разработкой и производством ракетно-космической техники. Ракетно-ядерная гонка так же вызвала резкий рост потребности страны в алюминии и мощностей, уже имеющихся алюминиевых заводов, стало явно не хватать. Алюминий – это основной металл, из сплавов которого делают ракеты, самолёты и космические аппараты, а так же некоторые виды облегчённого броневого покрытия, востребованного в условиях применения ядерного оружия. Таким образом, в связи с началом массового применения сплавов алюминия, организация его массового производства стала являться первоочередной государственной задачей. Спецификой алюминиевого производства является то, что оно очень энергоёмко - для выпуска 1000 кг чернового алюминия необходимо затратить около 17 тыс. кВт·ч электроэнергии, поэтому, прежде всего, необходимо было создать мощные источники электроэнергии.
Страна напряглась, «затянула пояс» и в центре Сибири были построены:
Мощные гидроэлектростанции (ГЭС):
Братская ГЭС (4500МВт) – в 1954-67 г.;
Красноярская ГЭС (6000МВт) – в 1956-71 г.;
Саяно-Шушенская ГЭС (6400МВт) - в 1963-85 г.
Крупные алюминиевые заводы:
Братский алюминиевый завод – в 1956 – 66 г.;
Красноярский алюминиевый завод – в 1959 - 64 г.;
Саянский алюминиевый завод – в 1975 - 85 г.
В связи с неотложностью стоящих задач по созданию ракетно-ядерных стратегических вооружений, вопрос обеспечения их выполнения необходимыми материальными и трудовыми ресурсами встал особенно остро. Свободных людей не было и их можно было только изъять с других, менее важных в те времена, направлений – именно поэтому сворачивались судостроительные программы, проводились массовые сокращения Вооружённых Сил и прочие подобные мероприятия. Какие-то из отраслей и научных направлений объективным причинам, вырывались вперёд, какие – то – отставали, но неумолимые законы гонки вооружений диктовали свои условия.
Ждать наступления момента пропорционального развития всех отраслей и направлений, достаточного для создания идеального оружия, было некогда и невозможно. Хоть какое – то оружие сдерживания нужно было уже сейчас и сразу – и оно создавалось из того, что было, опираясь на уже достигнутые (не всегда ещё совершенные) научные, конструкторские и технологические возможности. Таким образом, гонка вооружений это, прежде всего, гонка реальных экономических, организационных, научных и технологических возможностей государств – гонщиков…
КОЛЛЕГИАЛЬНОСТЬ, КАК ОСНОВА ПРИНЯТИЯ ЛЮБЫХ РЕШЕНИЙ ПО ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКИМ ВОПРОСАМ
Необходимость создания стратегических вооружений повлекла за собой многократное усложнение применяемых конструкций и технологий, в связи с чем, основной отличительной чертой этого, нового этапа, стало пропорциональное увеличение соисполнителей оборонных работ всех уровней:
На верхнем уровне – в создании и производстве конкретных образцов стратегических вооружений участвуют десятки организаций и предприятий – соисполнителей, представляющих различные министерства и ведомства.
На нижнем уровне – в создании и производстве даже незначительного элемента конструкции конкретного образца В и ВТ, как правило, участвует значительное число различных узких специалистов различных ведомств (конструкторы, технологи, химики и.т.д.)
Таким образом, создание и производство образцов стратегических морских вооружений – это очень сложная совместная работа многочисленных коллективов, представляющих различные отрасли и ведомства (ракетчики, ядерщики, судостроители, металлурги, различные военные специалисты и т.д.). Указанная особенность создания новых вооружений вызвала объективную необходимость отработки механизмов принятия совместных решений, учитывающих взаимоприемлемый баланс возможностей многочисленных соисполнителей указанной работы и интересов Заказчика (МО СССР). Так как без подобного механизма совместная коллективная работа была невозможна, таковой был отработан, создан и идеально прописан в многочисленных нормативных документах.
В общем виде, совместное решение – это любой организационно-технический документ, определяющий способы и порядок решения какой – либо технической, организационной или финансовой проблемы, скрепленный согласовательными подписями заинтересованных лиц. Установленный механизм принятия совместных решений по военно–техническим вопросам был обязательным для любого уровня компетенции – начиная от решения внутрицеховой проблемы предприятия – изготовителя военной техники (на уровне военпреда) и, заканчивая решениями общегосударственного уровня, которыми стратегические желания военачальников приводились в соответствие с реально существующими возможностями отраслей советской промышленности.
С первых послевоенных лет при Совете Министров СССР в различных формах создавались и работали подразделения, занимавшиеся координацией работы отраслей оборонной промышленности. Наконец, 6 декабря 1957 г. была создана Комиссия по военно-промышленным вопросам при Президиуме Совета Министров СССР. Это был главный коллегиальный орган страны, который осуществлял координацию деятельности военно-промышленного комплекса, вплоть до конца советского периода. Основной и наиболее эффективной формой принятия коллегиальных решений по военно-техническим вопросам являлся СГК – Совет Главных Конструкторов, введённый в постоянную практику ещё в 1947 году С.П.Королёвым.
Указанный орган создавался при Генеральном Конструкторе и под его председательством. СГК состоял из Главных Конструкторов составных изделий комплекса и осуществлял межведомственную координацию и техническую увязку работ всех предприятий и организаций – соисполнителей. Решения СГК становились обязательными для всех органов. Вопросы по принимаемым на вооружение образцам военной техники окончательно утрясались в ходе работы межведомственных комиссий (МВК). Любое решение правительственного уровня всегда базировалось на десятках совместных решений нижележащих уровней, которые принимались квалифицированными специалистами по составным частям общей проблемы. И в каждом из этих многочисленных решений была своя правда и логика. Как правило, это было единственно возможное и оптимальное для того периода времени решение, базирующееся на многочисленных объективных факторах и учитывающее интересы и возможности всех участвующих сторон, часть из которых просто невозможно ни разглядеть, ни осознать «с наскоку» из нашего теперешнего времени…
Пытаясь по текстовым документам оценить деятельность предшественников, надо иметь ввиду, что на принятие тех далёких организационных и военно–технических решений влияли многие, характерные для того времени «само собой разумеющиеся» соображения и факторы, которые всеми «подписантами» одинаково понимались и имелись в виду, но, в силу их очевидности в документах о них даже не упоминалось. Необходимо всегда помнить, что не всякая мысль, выдернутая из контекста исторического периода, может быть понята в другое время без дополнительных разъяснений.
РАЗВАЛ СОВЕТСКОЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ И ГИБЕЛЬ ГОСУДАРСТВА
Как уже упоминалось, двухконтурная финансовая система была создана 30-е годы прошлого столетия умными людьми, во главе с И.В.Сталиным и это был единственно возможный вариант дальнейшего развития советской экономики, обеспечивающий жизненные потребности населения и суверенитет страны. Люди эти доказали свой профессионализм и высокие деловые качества ещё в годы Революции и Гражданской войны, а в тяжелейшие годы первых пятилеток и Великой Отечественной войны обеспечили необходимые технические и организационные условия Победы над гитлеровской Германией.
Жизненный ресурс этих людей, к сожалению, не был безграничным – в 1953 году ушёл из жизни И.В.Сталин, в 1980 – А.Н.Косыгин, в 1982 – Л.И.Брежнев, в 1984 – Д.Ф.Устинов, в 1984 – Ю.В.Андропов, в 1985 – К.У.Черненко. Это были ещё те, советские руководители, которые понимали, как работает уникальный механизм советской экономики и то, что трогать в нём категорически нельзя.
В 1985 году на высший партийно-государственный пост Советского Союза вступил человек, как личность сформировавшийся в послесталинские времена, в ходе «подковёрной» борьбы и партийно-аппаратных интриг – это и стало началом конца советской экономики и государства.
Всё началось с бездумной борьбы с алкоголизмом…
По воспоминаниям бывшего председателя Госплана СССР Н. Байбакова: «По плану 1985 г., принятому до антиалкогольных постановлений, от реализации алкогольных напитков намечалось получить 60 млрд. руб. прибыли». Это были именно те наличные деньги, за счёт которых выплачивалась заработная плата военным и прочим государственным людям. После реализации антиалкогольных постановлений в государственную казну было получено в 1986 – 38, а в 1987 – 35 млрд. рублей. Затем начался развал экономических связей со странами СЭВ, откуда в розничную торговую сеть в 1985 году поступило товаров народного потребления на сумму около 27 млрд. рублей. В 1987 году их поступило уже на сумму – 9.8 млрд.рублей. Только по этим позициям (водке и импорту) на внутреннем рынке образовался, не покрытый товарами переизбыток наличных рублей, на сумму более 40 млрд. рублей…
В 1987 году были окончательно уничтожены базовые основы советской экономики:
- «Законом о государственном предприятии (объединении)» 1987 г. был вскрыт контур безналичных денег - было разрешено их превращение в наличные;
Была фактически отменена государственная монополия внешней торговли - с 1 января 1987 г. такое право было дано 20 министерствам и 70 крупным предприятиям.
Потом пошло-поехало - товаров стало не хватать, вверх поползли цены и началась инфляция. В 1989 году начались массовые забастовки шахтёров… Вполне предсказуемо наступил и август 1991 года, когда действиями обросших и небритых столичных людей были разрушены последние устои, созданного в интересах всего трудового народа, советского государства…
Примечание: Пресловутая «нефтяная игла», о которой так любят говорить «демократы», не оказывала какого-либо решающего влияния на разрушение внутреннего потребительского рынка, так как на нефтедоллары приобретались только потребительские товары из капиталистических стран, доля которых в общем объёме потребительского импорта была невелика – порядка 17 % (снижение их объёма в общем объёме потребительского рынка в 1985 – 87 годах составило примерно с 6 до 2 млрд. руб.). В расчётах со странами СЭВ, откуда шло основное количество потребительского импорта, использовалась внутренняя коллективная валюта СЭВ – «переводной рубль».
ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ:
Октябрьская Революция 1917 года произошла в связи с невозможностью дальнейшего экономического развития России в условиях открытого капиталистического рынка. Её конечным итогом стало создание, единственно возможной для нашего дальнейшего существования, «сталинской экономической системы», базирующейся на двухконтурной модели денежного обращения, при обязательном условии закрытия внутреннего рынка от внешней конкуренции. Эта модель экономики подтвердила свою эффективность в предвоенные пятилетки, в Великую Отечественную войну и в эпоху гонки ракетно-ядерных вооружений.
С вершин современного исторического опыта можно смело утверждать, что именно наличие у государства ракетно-ядерного оружия является важнейшим компонентом системы обеспечения его реального суверенитета. И теперь уже не вызывает сомнения тот факт, что военно-политическое руководство СССР в те далёкие годы, как минимум, не ошиблось, сконцентрировав все имеющиеся ресурсы на создании и развитии именно этого вида вооружения. Именно этот вид вооружений, доставшийся в наследство от СССР, является в настоящее время единственным гарантом государственного суверенитета России.
Для разрушения советского государственного строя не было объективных причин и предпосылок. Причиной гибели СССР является насильственное приведение советской экономической системы в нерабочее состояние.
В условиях открытого капиталистического рынка у России нет экономического будущего. Дальнейшее суверенное существование нашей Родины может обеспечить только возвращение её к базовым основам сталинской экономической системы (кстати, технологию возвращения к сталинской экономической модели можно предварительно «обкатать» на Новороссии).
74 года существования СССР (с 1917 по 1991 г.) можно разделить на несколько периодов, которые существенно отличаются друг от друга по ряду экономических и политических признаков:
1. Период «военного коммунизма» (1918-1921).
2. Период новой экономической политики, или НЭПа (1921-1928).
3. Период индустриализации и построения основ социализма (1928-1941).
4. Великая Отечественная война и послевоенное восстановление экономики (1941-1948).
5. Период мирного развития на базе сталинской модели экономики (1948-1956).
6. Первый период демонтажа сталинской модели экономики (период Хрущева: 1956-1964).
7. Второй период демонтажа сталинской модели экономики (период подготовки и проведения реформы Косыгина: 1964-1969).
8. Период Эпохи развитого социализма (1969-1985).
9. Период перестройки и активного разрушения остатков сталинской модели экономики (1985-1991).
Итак, первый-второй периоды можно назвать ранней экономикой СССР. Третий-пятый периоды относятся к сталинской экономике. А шестой-девятый периоды охватывают позднюю экономику СССР. Последнюю модель еще можно назвать постсталинской экономикой. А в более широком историческом аспекте ее следует определить как переходную экономику - от социалистической модели к модели капиталистической. Некоторые жесткие критики на Западе, стоявшие на позициях строгого, «чистого» социализма, называли постсталинский период истории СССР периодом ползучей реставрации капитализма.
Сталинский период - период создания основ сталинской экономики, ее испытания на прочность в годы войны и послевоенного восстановления, мирного строительства. В общей сложности на период сталинской экономики приходится не более 30 лет. Мы можем начать отсчет сталинской экономики не от 1928 г., а от несколько более раннего времени - середины 1920-х гг., когда в партии и государстве Сталину удалось добиться перевеса в борьбе с троцкистами и новой оппозицией и начать подготовку к сворачиванию НЭПа и проведению индустриализации.
Окончание периода сталинской экономики не приходится буквально на момент смерти Сталина в марте 1953 г. По инерции сталинская модель продолжала функционировать при минимальных изменениях до 1956 г., когда Н. С. Хрущев провел XX съезд КПСС с целью развенчания культа личности Сталина. Фактически этим съездом был дан старт началу демонтажа и разрушения сталинской экономики. Этот процесс разрушения продолжался почти 36 лет и завершился в декабре 1991 г. развалом СССР.
После смерти И. В. Сталин оставил в наследство мощнейшую экономику, которая по большинству показателей занимала первое место в Европе и второе в мире (после США). С тех пор уже прошло шесть десятков лет. Значительную часть материально-технической базы за это время (особенно за последние 20-25 лет разрушительных демократических «реформ») мы утратили. Но у нас осталось и другое, может быть, даже более ценное наследство - опыт строительства сталинской экономики. Это наследство у нас похитить никто не может. А возможность воспользоваться им зависит только от нас.
В 1913 году доля России в мировом промышленном производстве составляла около 3,8%, к 1937 году она достигла 10%, а к середине 1970-х - 20%, и держалась на этом уровне до начала «перестройки». Наиболее же динамичными были два периода советской истории: 1930-е и 1950-е годы.
Первый период - индустриализация, которая проводилась в условиях «мобилизационной экономики»: по общему объёму валового внутреннего продукта и производству промышленной продукции СССР в середине 1930-х гг. вышел на первое место в Европе и на второе место в мире, уступив только США и значительно превзойдя Германию, Великобританию, Францию. За неполных три пятилетки в стране было построено 364 новых города, сооружено и введено в действие 9 тыс. крупных предприятий - колоссальная цифра - по два предприятия в день!
Конечно, мобилизационная экономика требовала жертв, максимального использования всех ресурсов. Но, тем не менее, накануне войны жизненный уровень народа был существенно выше, чем на старте первой пятилетки.
Широко известно высказывание И.В. Сталина о том, что СССР отстал от промышленно развитых стран на 50-100 лет, историей отпущено на преодоление этого отставания 10 лет, в противном случае, нас сомнут. Эти слова, сказанные в феврале 1931 г., удивляют своей исторической точностью: расхождение составило всего четыре месяца.
Второй период - экономическое развитие на основе той модели, которая сформировалась после войны при активном участии И.В. Сталина. Модель эта по инерции продолжала функционировать в течение ряда лет и после его смерти (до тех пор, пока не начались разного рода «эксперименты» Н.С. Хрущева). За 1951-1960 гг. валовой внутренний продукт СССР вырос в 2,5 раза, причем объем промышленной продукции - более чем в 3 раза, а сельскохозяйственной - на 60%. Если в 1950 г. уровень промышленного производства СССР составлял 25% по отношению к США, то в 1960 г. - уже 50%. Дядя Сэм очень нервничал, поскольку «вчистую» проигрывал экономическое соревнование Советскому Союзу. Жизненный уровень советских людей непрерывно рос. Хотя на накопление (инвестиции) направлялась значительно более высокая доля ВВП, чем в США и других странах Запада.
Анализ той же работы «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952 г.) показывает, что ответы на многие вопросы Сталин искал в пресловутом «законе стоимости». Просто, по Сталину, этот закон при социализме якобы приобретал иные формы проявления и имел ограниченную сферу действия. Но все это создавало внутренние противоречия. Кстати, руководитель авторского коллектива, готовившего по заданию Сталина учебник политической экономии, академик К. Островитянов писал в 1958 г.: «Трудно назвать другую экономическую проблему, которая вызывала бы столько разногласий и различных точек зрения, как проблема товарного производства и действия закона стоимости при социализме». К сожалению, эти гносеологические противоречия после смерти Сталина незаметно трансформировались в реальные противоречия практики экономического строительства в СССР, создали трещины в фундаменте здания сталинской экономики.
Я не одинок в весьма сдержанной оценке работы «Экономические проблемы социализма в СССР» (которая некоторыми неуемными почитателями Сталина подается как «гениальная»). Обращусь опять к М. Антонову: «Хотя у Сталина были попытки несколько по-новому осветить некоторые вопросы социалистического производства, в целом этот труд никакого прорыва в теории не содержал и не мог содержать, потому что основывался на традиционном понимании марксизма-ленинизма, который уже не отвечал запросам наступавшей эпохи. По свидетельству Молотова, Сталин еще работал над второй частью своего труда, которая после смерти вождя канула неизвестно куда, но и от нее вряд ли можно было ожидать какого-то прорыва - по тем же самым причинам».
Как экономист-практик Сталин достиг гораздо большего. Фактически именно благодаря его политической воле и искусству удалось создать такую экономику, большая часть которой оказалась вне товарно-денежных отношений, вне действия пресловутого закона стоимости. Фактически это означает, что он сумел вырвать страну из удушающих объятий капитализма. И в этом его заслуга.
Чтобы осмыслить суть сталинской экономики, попытаюсь выделить основные признаки сталинской экономики. Вот наиболее важные из них:
1) общенародная собственность на средства производства;
2) решающая роль государства в экономике;
3) использование кооперативной формы хозяйства и мелкотоварного производства в дополнение к государственным формам хозяйства;
4) централизованное управление;
5) директивное планирование;
6) единый народнохозяйственный комплекс;
7) мобилизационный характер;
8) максимальная самодостаточность (особенно в период, пока еще не появился социалистический лагерь);
9) ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели (стоимостные играют вспомогательную роль);
10) отказ от показателя прибыли как главного стоимостного показателя, ориентация на снижение себестоимости продукции;
11) периодическое снижение розничных цен;
12) ограниченный характер товарно-денежных отношений;
13) одноуровневая модель банковской системы и ограниченное количество банков;
14) двухконтурная система внутреннего денежного обращения (наличное и безналичное обращение);
15) ускоренное развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления);
16) особый приоритет развития оборонной промышленности как гарантии национальной безопасности страны;
17) государственная монополия внешней торговли и государственная валютная монополия;
18) отказ от конкуренции, замена ее социалистическим соревнованием;
19) сочетание материальных и моральных стимулов труда;
20) недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточения избыточных материальных благ в руках отдельных граждан;
21) обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение жизненного уровня, общественный характер присвоения, органичное сочетание личных и общественных интересов и т. д.
Многие из перечисленных признаков взаимосвязаны, как бы перетекают друг в друга. Значимость тех или иных признаков на протяжении трех десятков лет существования сталинской экономики менялась. Например, мобилизационный характер экономики был особенно ярко выражен в годы индустриализации и Великой Отечественной войны. Принцип (признак) периодического снижения розничных цен не работал во время Великой Отечественной войны. Возникли определенные дисбалансы между товарной и денежной массой, имело место некоторое повышение цен на потребительские товары, впрочем, весьма умеренное по меркам военного времени. После восстановления советской экономики с конца 1940-х гг. мобилизационные признаки ослабли. Признак максимальной самодостаточности советской экономики претерпел изменения с конца 1940-х гг., когда возник Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) и СССР стал активно участвовать в международном социалистическом разделении труда через развитие международной специализации и кооперации отдельных отраслей и предприятий. Некоторые признаки сталинской экономики просматривались и за хронологическими рамками ее тридцатилетнего существования. Например, государственная монополия внешней торговли, государственная валютная монополия, одноуровневая модель банковской системы, двухконтурная система внутреннего денежного обращения начали разрушаться лишь во второй половине 1980-х гг. Также важнейшим признаком советской экономики оставался высокий приоритет развития оборонной промышленности. Иного и быть не могло, поскольку Запад вел против СССР непрерывную «холодную войну»; с середины 1980-х гг. этот приоритет стал размываться под лукавым лозунгом проведения конверсии военного производства.
Суть сталинской экономики
Суть советской модели (1928-1960 гг.) можно свести к следующим важнейшим признакам:
Общенародная собственность на средства производства;
- решающая роль государства в экономике;
- централизованное управление;
- директивное планирование;
- единый народнохозяйственный комплекс;
- мобилизационный характер;
- максимальная самодостаточность (особенно в период, пока еще не появился социалистический лагерь);
- ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели (стоимостные играют вспомогательную роль);
- ограниченный характер товарно-денежных отношений;
- ускоренное развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления);
- сочетание материальных и моральных стимулов труда;
- недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточения избыточных материальных благ в руках отдельных граждан;
- обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение жизненного уровня, общественный характер присвоения и т. д.
Что касается ускоренного развития группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления), то это не есть лишь лозунг периода «большого рывка» 1930-х гг. Это постоянно действующий принцип, учитывая, что речь идет не об абстрактной «социалистической экономике». Речь идет о конкретной экономике СССР, который, по мнению Сталина, находился (и в обозримом будущем будет находиться) во враждебном капиталистическом окружении - в окружении, которое будет стремиться уничтожить Советский Союз как экономическими, так и военными методами. Лишь высокий уровень развития группы отраслей А в состоянии обеспечить эффективную борьбу СССР с враждебным капиталистическим окружением. Последовательный учет указанного принципа фактически означает, что сталинская модель - модель мобилизационной экономики. Иной быть не могло. Сталин совершенно правильно обосновал это, сформулировав следующий геополитический тезис: основным содержанием современной эпохи является борьба двух социально-экономических систем - социалистической и капиталистической.
