В статье рассматриваются основные принципы и эвристический потенциал мир-системного анализа. Описано соотношение категорий «формация» и «мир-система». Затронута проблема определения понятий «революция» и «социализм». Автором предпринята попытка применения мир-системного анализа к всемирной истории.

Ключевые слова: марксизм, мир-системный анализ, диалектика, общественно-экономическая формация, мир-система, мир-экономика, капитализм, социальная революция, социализм.

На всем пространстве современной социально-философской микроскопии марксизм, несмотря на его регулярные похороны, остается единственной методологией и теорией, которая позволяет раскрыть сущность происходящих в мире процессов. Реактуализация марксистского наследия, и с этим согласятся многие, представляется А. В. Бузгалину и А. И. Колганову важнейшей задачей в области современной методологии .

Мэтр современной социальной теории, автор мир-системного анализа И. Валлерстайн прямо называет себя марксистом, а мир-системный анализ является сегодня одним из самых популярных методов исследования капитализма. На наш взгляд, в рамках мир-системного подхода можно представить и общую концепцию всемирной истории, для этого лишь необходимо преодолеть ряд затруднений.

Традиционный марксизм, как известно, апеллирует к формационной схеме всемирной истории. Это положение выводит нас на проблему взаимодополнения категорий «формация» и «мир-система».

Общественно-экономическая формация не является ни отдельным обществом (социором), ни обществом вообще, она - то общее, что присуще всем социально-историческим организмам, обладающим данной социально-исторической структурой . Еще одним свойством формации выступает ее глобальный масштаб, то есть всемирность .

В качестве примера формационного подхода возьмем схему, построенную А. В. Готногой, использующим диалектико-материалистический метод. В истории человечества здесь выявлены следующие последовательные исторические стадии развития: доклассовое общество, азиатский способ производства и капитализм. Рабовладение и феодализм рассматриваются как локально-исторические стадии, случайные по отношению к закономерному ходу всемирно-исторического развития. Исторической же необходимостью является социализм .

Мир-системный анализ делает единицей исследования историческую систему. Главной определяющей характеристикой капиталистической мир-системы признается существующее внутри нее разделение труда . Мир-система же является, наряду с мини-системами, одной из форм существования «исторических систем». Они имеют три определяющие характеристики. Они относительно автономны, имеют временные границы и обладают границами пространственными . История, таким образом, предстает в виде роста и распада исторических систем . В досельскохозяйственную эру, по мнению И. Валлерстайна, было множество мини-систем, малых в пространстве и относительно кратких во времени, высоко однородных с точки зрения культурной и управляющей структур. В период между 8000 г. до н. э. и 1500 г. н. э. на планете существовали одновременно мини-системы, мир-империи и мир-экономики. Хотя мир-империя была сильной формой этого времени, около 1500 г. капиталистической мир-экономике удалось выжить, окрепнуть и позже подчинить себе все остальные исторические системы, став единственной и глобальной.

Однако сам основоположник подхода ввиду методологических слабостей , главная из которых кроется в отказе от диалектического метода , похоже, не видит логики в истории, и переход от одной исторической системы к другой для него является загадкой. Поскольку нам почти не известно, как работают мини-системы, говорит И. Валлерстайн, то нам и не по плечу раскрыть переход к другим формам . Изменение около 1500 г. соотношения сил между мир-империями и мир-экономикой в пользу последней для И. Валлерстайна тоже представляется загадочным и не имеющим до сих пор удовлетворительного объяснения . Неудивителен в этой ситуации переход И. Валлерстайна на язык синергетики в отношении трансформации от капитализма к другой исторической системе . Так, например, автор считает, что ко всем системам - от физико-химических и биологических до социальных - может быть применима общая схема . Об утрате познаваемости истории при утрате или смазывании диалектического метода предупреждал еще Г. Лукач . Позже Э. В. Ильенков сетовал: «Нередко приходится слышать, что категории диалектики устарели, что их нужно радикально переработать, привести в согласие с новейшими достижениями науки. А на поверку сплошь и рядом оказывается, что устарели не определения категорий, а то поверхностное представление о них, из которых в данном случае исходят» . Сегодня забвение диалектики часто вообще не сопровождается аргументами. И. А. Гобозов не без оснований видит причины этого в революционности самой диалектики, в ее требовании изменения существующих общественных порядков .

Таким образом, на первый взгляд мир-системный подход лишает историю логики и возможности прогнозирования. Однако при описанной ограниченности подхода, на наш взгляд, мир-система может служить важной категорией для исследования конкретных социоисторических организмов внутри формации, а значит, и самой формации. Хотя историческая система задается формацией и определяется ею, она, возможно, дает дополнительный ключ к пониманию формационного подхода и всемирно-исторического процесса вообще. Разберем это утверждение более подробно.

Самый продолжительный период существования человечества во времени - доклассовое общество - это эпоха господства мини-систем, которые складывались и разрушались, не обладая сложной политической или экономической структурами, присущими позднейшим обществам.

Далее экономическая необходимость перехода к ирригационному земледелию вследствие усыхания окрестных степей приводит к появлению первых государств в долинах Нила, Тигра и Евфрата. В III-II тыс. до н. э. возникает целый комплекс государств, и азиатский способ производства становится всемирно-исторической стадией . Характерным признаком этого способа производства является общеклассовая, но не принадлежавшая кому-то отдельно, то есть государственная, собственность . Конкретно это выразилось в появлении мир-империй, которые были в первую очередь сложными политическими структурами, что и позволило им решать экономические задачи. Сам способ производства, когда государство руководило общественными работами, требовал сильной политической составляющей. Ю. И. Семенов считает характерным для восточных обществ циклический характер их развития, поскольку главный ресурс развития этих обществ - постоянное увеличение рабочего времени - был весьма ограниченным. Они возникали, расцветали, а затем приходили в упадок . А это чистейшая логика мир-империи. И. Валлерстайн писал: «Мир-империи всегда имели изначально присущие им определенные пространственно-времен-ные пределы роста, выход за рамки которых приводил к точке, в которой дезинтеграционные процессы охватывали центральную власть, после чего мир-империи сжимались» .

Также мы должны твердо уяснить, что мир-система не обязательно «мировая система» . Мир-империя вовсе не может ею стать, это не мировая империя, а историческая система, развитие которой осуществляется в большей степени под влиянием внутренних факторов, то есть она относительно автономна. Не случайно И. Валлерстайн принципиально настаивает на дефисе . Мир-империя характеризуется общей и сильной политико-административной системой, а по своей экономической форме является перераспределительной .

Связи между мир-системами хотя и существовали, но играли меньшую роль, чем впоследствии . Одна часть мини-систем была включена в мир-империи, другие оставались самостоятельными, но передовой формой исторического развития были мир-империи. Они же, на наш взгляд, были и единственной формой мир-систем, вплоть до появления капиталистической мир-экономики в «долгом шестнадцатом столетии». Можно найти примеры международной торговли и торговых союзов, но И. Валлерстайн, в отличие от А. Г. Франка, сам подчеркивает, что международная торговля - это еще не мир-экономика. Хотя Ф. Бродель считает, что миры-экономики существовали с очень давних времен , можно, пожалуй, возразить, что общества, образующие «экономически единое целое» , были таковыми в этот период скорее благодаря единой политической структуре. Невольно напрашивается вывод о том, что капиталистическая мир-экономика и есть первая мир-экономика, рожденная благодаря неравномерному развитию существующих до того мир-систем и их взаимодействию между собой.

Мир-экономика - это обширная неравномерная система из включающих производство структур, рассеченных многочисленными политическими структурами. Накопленная прибыль здесь распределяется неравно в пользу тех, кто в состоянии достичь различных видов монополий в рыночных сетях и разделении труда. Мир-экономика надстраивается над политическими структурами и даже более того - изменяет их в соответствии со своими потребностями. Капиталистический способ производства немыслим иначе как мир-система, это его осуществленная форма. Капиталистическая мир-экономика, следуя своей внутренней логике, начала свое пространственное расширение, поглотив к концу XIX в. все другие исторические системы. Причем в отличие от мир-империй процесс расширения не имел внутренне заданных ограничений. Наоборот, для поддержания нормы прибыли мир-экономика постоянно требует своего расширения и вовлечения в свою орбиту других систем . С наступлением, однако, «конца географии» капитализм нуждается в постоянной организации локальных войн, зон бедствия и очагов терроризма для поддержания нормы прибыли на необходимом уровне . Сказанное означает, что капитализм не вечен, рано или поздно он должен смениться иным типом жизнеустройства, то есть социализмом .

Подведем промежуточные итоги. Каждому способу производства как всемирно-исторической стадии соответствует определенный тип исторической системы. Доклассовое общество - это время мини-систем. Азиатский способ производства нашел выражение в мир-империях. А капитализм невозможен без мир-экономики, имеющей ядро, периферию и полупериферию. При этом формация является универсальной глобальной структурой и задает основные характеристики исторической системе, представляющей эту формацию и дающей ключ к ее пониманию на локальном уровне.

Это утверждение позволяет нам разделить мнение об азиатском способе производства как более высокой всемирно-исторической стадии, нежели рабовладение и феодализм, и признать последние локально-историческими стадиями . В действительности в античном и феодальном обществах нет оригинального типа исторических систем, а потому они являются случайными по отношению к закономерному ходу всемирно-исторического развития. Если следовать данной логике, на первый взгляд может показаться, что, например, Римская империя была древнеполитарным обществом. Это было бы поспешным выводом для читателя, поскольку, хотя Римская империя и рассматривается как один из классических случаев мир-империй, она, конечно, не была древнеполитарным обществом. Дело здесь в том, что каждая последующая эпоха заимствует достижения эпохи предыдущей. Прогрессивность в этом случае определяется способностью породить новый тип исторических систем, который на данных стадиях не обнаруживается.

Итак, внеся блестящий вклад в объяснение структуры, логики, динамики и противоречий капитализма, неизбежно ведущих его к кризису, мир-системный анализ останавливается перед проблемой социалистической альтернативы. Убедительная концепция всемирной истории должна обладать возможностью прогнозирования. Чтобы осуществить это в рамках мир-системного анализа, необходимо, на наш взгляд, преодолеть терминологическую неясность. И. Валлерстайн описывает два типа исторических систем: мир-империи и мир-экономики. «Мир» в обоих случаях означает систему, но понятия «империя» и «экономика» лежат в разных плоскостях. Империей принято называть форму правления, а экономикой - одну из сфер общественной жизни. Поскольку мир-империя является таковой в первую очередь благодаря политической структуре, уместнее называть этот тип исторических систем мир-политикой. Такая терминологическая замена исключает путаницу и возможность смутить читателя, позволяет определить альтернативную историческую систему как мир-социум. Мир-социум - историческая система, развивающаяся на подлинно человеческих основаниях и включающая в себя все общество, во всем многообразии форм его жизнедеятельности, а политика и экономика наряду с другими сферами общества должны гармонично сочетаться в системном единстве. Как показано ранее, наступление мир-социума (социализма) - это историческая необходимость и единственный шанс человечества на достойное будущее. Но необходимость перехода к социалистическому общественному устройству еще не означает ее неизбежности. У человечества есть выбор: либо погибнуть в результате углубления и обострения порожденных капитализмом противоречий, либо обуздать социальную стихию, совершив социалистическую революцию.

Революционным принято называть тип изменения при переходе от одной стадии общественного развития к другой . Или, другими словами, «имеющий характер катаклизма скачок» от одного способа производства к другому как альтернативу реформам . Процесс революционных изменений переживают производительные силы (производственная революция), экономический строй (экономическая революция), социально-классовая и юридическая надстройка (социально-политическая революция), идеологические учреждения и формы общественного сознания .

Ввиду комплексности этого переворота и его промежуточности между двумя - низшей и высшей - формациями A. M. Селезнев предлагает обозначать его термином «общественно-экономическая революция» . Таковыми являются: антирабовладельческая, антифеодальная (капиталистическая) и антикапиталистическая (коммунистическая) революции. Переход к рабовладельческому от первобытно-общинного строя, как и становление последнего, уместнее называть термином «скачок» . Не отвлекаясь здесь на саму схему всемирной истории, отстаиваемую A. M. Селезневым, резюмируем, что революция - это межформационная стадия во всемирно-историческом процессе, представляющая период сосуществования по крайней мере двух укладов, которые в ходе ее меняются местами, и господствующий уклад старой формации становится подчиненным господствующему в новой и бывшему подчиненным в старой . Также автор осуждает отождествление общественно-экономической революции и социально-политической .

Ю. Н. Назаров выделяет в социальной революции политический и экономический этапы. Политическая революция является необходимым условием коренного изменения отношений собственности, то есть экономической революции - заключительного этапа переворота в способе производства, представляющего собой качественное преобразование всей системы общественного производства и управления на базе новых отношений собственности . Принимая трактовку политической революции как переворота, изменяющего тип власти (форму правления) и не затрагивающего экономических основ общества, распространенную в западной социальной науке , автор лишает понятие революции тотальности, разделяя общество на различные сферы абсолютно, а не условно.

Г. А. Завалько называет общим недостатком многих исследователей «социологии революции» неясность соотношения революции и эволюции: либо полный разрыв, либо полное слияние . Сам он выделяет два типа революций :

Революция-замещение (например, буржуазная революция);

Революция-возникновение (социалистическая революция).

В первом случае власть берет уже сформировавшийся в недрах старого общества класс. Во втором - класс, возникающий в ходе самой революции . Очевидно, что такое разделение не вносит ясности, и мы то и дело будем обнаруживать черты одного типа в другом.

Б. Капустин заявляет целью своего эссе «О предмете и употреблениях понятия революция» способствовать прояснению предмета понятия «революция» . Далее автор уточняет, что под прояснением он не имеет в виду достижение такого определения, которое - вследствие его логического и концептуального совершенства - «окончательно» бы устранило разночтения «революции» . Б. Капустин предлагает остаться с понятиями (во множественном числе) революций как продуктов теорий конкретных событий, находящихся в компетенции исторической политической социологии, а отнюдь не спекулятивной «метаисторической» теории того или иного вида . По словам автора выходит, что он решил прояснить непроясняемое, определить неопределяемое. В целесообразности своей работы в таком случае автор, видимо, не сомневается. Невозможность окончательного определения «революции» обусловлена в первую очередь тем, что ее бытие в качестве аналитического инструмента никак не может быть полностью изолировано от ее же бытия в качестве продукта и орудия культурного воображения и политико-идеологического тропа - хотя бы вследствие того, что любой мыслитель всегда неким образом позиционирован в конкретном культурном и политическом контексте и зависим от него, считает Б. Капустин . Если продолжить эту логику, необходимо вообще прекратить любые исследования общества и сама работа Б. Капустина имеет ценности не больше тысяч других. Достоинство ученого не в претензии на конечную истину, а в открытом признании своей позиции, ее защите. Отличить идеолога или писателя от ученого всегда можно, опираясь на аппарат самой науки.

Для И. Валлерстайна проблема выглядит не менее сложно. Революция в традиции марксизма партий и особенно в традиции большевиков стала все более и более символизировать насильственное свержение буржуазного правительства пролетариатом, или уж, по крайней мере, свержение реакционного правительства прогрессивными народными силами . Валлерстайн ставит ряд противоречий и вопросов, предполагающих неоднозначные ответы .

Что важнее: промышленная революция или Французская?

Составляет ли революцию стихийное восстание либо дезинтеграция существующей властной структуры, или же революция - это только если таковое восстание затем направляется в определенное русло революционной партией?

Когда началась Французская революция - со взятием Бастилии или с фактическим приходом к власти якобинцев?

Русская (Октябрьская) революция началась со штурма Зимнего дворца или с началом революционных движений?

Заканчивается ли революция с захватом государственных органов? Ведь позднее стали считать, что революционный процесс на этом не прекращается.

Стоит ли алжирская революция в одной категории с вьетнамской или они совершенно различны?

На Кубе революция до захвата власти была немарксистской и даже не социалистической, а после - марксистской и социалистической. В Зимбабве пройденный риторический путь был обратным.

Мексиканская революция сегодня уже не кажется такой революционной.

Как быть сегодня с Китайской революцией?

Русские революционеры являются теперь историческим воспоминанием, не особо почитаемым в современной России.

Несмотря на 150-200 лет революционной истории, весь мир сегодня говорит на языке «рынка».

Многочисленные народные выступления по всему миру в 1968 г. И. Валлерстайн называет «Всемирной революцией» . Складывается впечатление, будто И. Валлерстайн сближается с постмодернистами. Неудивительно, что автор считает революцию нежизнеспособной сегодня концепцией . Так и не определив, что такое революция, И. Валлерстайн далее призывает к участию в определении ее стратегии .

Такая путаница в определениях революции дезориентирует исследователя, по-прежнему неясным остается понятие социалистической революции.

Возможно, все встанет на свои места, если мы признаем, что грядущая социалистическая революция - единственно возможная. Раскроем утверждение. Поскольку революция - это действительно комплексный переворот всех сфер общественной жизни, то процесс трансформации социально-политических структур в рамках государственных границ в результате внутриполитической или даже международной борьбы не может считаться революцией. Хотя, несомненно, в ряде государств такие трансформации принесли плоды, имеющие общеисторическое значение. К тому же история доказала, в очередной раз подтвердив тезис К. Маркса, что в рамках отдельно взятой страны прогрессивная всемирно-историческая формация сложиться не может.

Уместно вспомнить утверждение Л. Д. Троцкого: «Завершение социалистической революции в национальных рамках немыслимо... Социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества на всей нашей планете... поскольку капитализм создал мировой рынок, мировое разделение труда и мировые производительные силы, постольку он подготовил мировое хозяйство в целом для социалистического переустройства» . Хотя в следующем предложении Л. Д. Троцкий называет революцию процессом, в целом из текста следует, что и он понимает революцию как этап в развитии общества, переход от капитализма к социализму.

Далее. Переход от одной антагонистической всемирно-исторической стадии (формации) к другой также не является революцией. И дело здесь даже не в том, что в этих переходах трудно определить пространственные и временные границы. Как раз их отсутствие, по-видимому, есть свойство подлинной революции, поскольку она должна быть всемирной (либо ее не будет вовсе), и является постоянным движением вперед, поскольку социализм - это не утопия, не застывшая форма «идеального, хорошего общества будущего», а общество развивающееся, идущее по пути освобождения человека, развития его способностей и реализации творческих возможностей.

Здесь уместно вспомнить еще один важный тезис, известный из творческого марксистского наследия: первым шагом человека к революции является осознание отчуждения как личной и социальной проблемы, осознание себя как функции, марионетки внешних, чуждых Человеку общественных сил . Революция не просто смена полюсов власти, а сложный, освобождающий человека процесс. Дежурное обвинение в адрес марксизма состоит в том, что он отдает человека во власть безличных социальных сил, игнорируя тем самым человеческую личность, волю и мораль. Но это обвинение основано на карикатурном образе марксистской парадигмы. С точки зрения классического марксизма человек - наделенное сознанием и волей существо, субъект, а не объект истории. Протест против капитализма возникает тогда, когда трудящийся осознает себя личностью, подавляемой внешними, чуждыми человеку общественными силами.

Признавая наличие и важность переходных межформационных стадий в рамках классового общества, отметим, что характер общества после таких изменений остается классовым, то есть в самом общем виде не меняется.

Таким образом, революцией, на наш взгляд, следует считать процесс, которым закончится, говоря словами самого К. Маркса, «предыстория» человеческого (классового) общества и начнется его (бесклассового общества) «история». Когда человечество сделает шаг из «царства необходимости» в «царство свободы». С этой позиции нам кажется убедительным мнение, что переход от доклассового (первобытно-общинного) общества к классовому революцией также не является. Общепризнано считать революцию процессом, в соответствии с вышесказанным получается, что революция - это процесс воплощения социалистических преобразований, которые также не ограничены и не могут выродиться в застывшую форму общества. Это положение избавляет нас от необходимости разделять эти два процесса, искать, где заканчивается один и начинается другой. Эти два процесса не просто сливаются в один поток в нашей голове, они немыслимы по раздельности. Революция есть социализм, социализм есть революция.

Но каким образом совершится революция - переход от одной исторической системы к другой? Принципиально важным здесь выглядит замечание Ю. И. Семенова, что никогда не было и не могло быть социоисторических организмов, которые прошли бы все стадии исторического развития. Общественно-исторические формации всегда были прежде всего стадиями развития человеческого общества в целом . Каждому отдельному обществу не обязательно, да и невозможно пройти все стадии исторического развития. Когда передовая часть человечества достигла капитализма, то для всех без исключения те стадии развития, которые они сами не проходили, оказались уже пройденными . Впрочем, сам К. Маркс был против превращения его очерка возникновения капитализма в Западной Европе в теорию о всеобщем пути, по которому обязаны пройти все народы . Описанная Ю. И. Семеновым ситуация была возможна потому, что прежние исторические системы не были мировыми и новые исторические системы формировались на периферии старых, перенимая их достижения . Но капиталистическая мир-экономика включила в себя весь мир . Этот факт еще раз подтверждает, что переход к мир-социуму может произойти только в глобальном масштабе. Капитализм, охватив весь мир, не оставил географической периферии для формирования новой исторической системы, но сделал возможным ее рождение в своих недрах благодаря развитию производительных сил.

Мир-экономика разделила весь мир на две глобальные категории: эксплуататоров (центр) и эксплуатируемых (периферию). Ю. И. Семенов называет этот конфликт интересов глобальной классовой войной . На этом основании ученый приходит к выводу, что, покончив с эксплуатацией со стороны запада, периферия тем самым перестанет быть периферией и станет центром, а для стран Запада единственным выходом будет ликвидация капитализма . На это можно возразить, что, избавившись от внешнего эксплуататора страны, периферии сами станут им по отношению к своей внутренней периферии. Запад тоже непременно воспроизведет у себя структуру мир-экономики в меньшем масштабе и обрушит всю мощь эксплуатации на «внутренний Третий Мир», феномен которого уже сегодня становится все серьезнее . Но даже такой сценарий кажется маловероятным, так как Запад лишь усиливает свое военное присутствие на периферии с целью не потерять экономических выгод. История и современность доказали, что почуявший угрозу для «невидимой руки рынка» капитал тут же обернется вполне «видимым кулаком» и не остановится перед вооруженными конфликтами любого уровня. Здесь уместно вспомнить, что первые попытки перехода к новой исторической системе возникали как раз на периферии капитализма и столкнулись с непреодолимыми трудностями . Однако теоретический потенциал марксизма огромен благодаря богатству своего инструментария. В данном случае мы имеем в виду «закон периферийного развития», сформулированный Г. А. Багатурией: новая система возникает на периферии существующей, старой системы . И все же перейти к социализму у периферийных обществ не получилось. Неужели закон не действует или действует не всегда? Действует, закон - он потому и закон, что действует всегда. Просто периферию мы можем обнаружить не только в географии мир-системы, что было бы для нас привычно. Уже выявлена неспособность географической периферии преодолеть капитализм своими силами. Значит, периферию, на которой формируется мир-социум, нужно искать в укладах и формах, имеющих подчиненное положение в мир-эконо-мике. Для этого нужно преодолеть привычное для многих мнение, будто мир-системный анализ останавливается на пространственной структуре капитализма. Но неприменяемое не значит неприменимое. Не стоит забывать, что важнейшим понятием этого подхода выступает понятие системы. Системой же может считаться то образование, в котором есть единый управляющий центр и зависимая от него периферия . Эту схему, на наш взгляд, можно применить и к классовой структуре мир-системы. Обращение к истории покажет нам, что революции рабов не было, а буржуазия не имела отношения к феодальному способу производства . Эти классы были на периферии по отношению к центральному классовому конфликту прежних систем. Сегодня движущую силу системных преобразований А. Негри и М. Хардт видят в сфере нематериального труда, значение которого все более возрастает . Эта сфера пока находится в подчиненном положении по сравнению с господствующей сферой материального труда, как периферия, зависящая от ядра.

Таким образом, субъектом революции должен стать пролетариат, занятый в сфере нематериального производства . Напомним лишь, что М. Хардт и А. Негри называют этот субъект борьбы против глобального капитала Множеством и подчеркивают, что оно формируется в недрах глобального капитализма и указывает путь к отходу от него, формируя иное общество самостоятельно

И. В. КУПРЯШКИН

МИР-СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД К ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ:

ОТ МИНИ-МИРОВ К МИР-СОЦИУМУ

Ключевые слова: марксизм, мир-системный анализ, диалектика, общественно-экономическая формация, мир-система, мир-экономика, капитализм, социальная революция, социализм.

1 Бузгалин А. В., Колганов А. И. Реактуализация марксизма // Марксизм: альтернативы XXI века (дебаты постсоветской школы критического марксизма) / под ред. А. В. Бузгали-на. - М.: ЛЕНАНД, 2009. - С. 6.

Общественно-экономическая формация не является ни отдельным обществом (социором), ни обществом вообще, она - то общее, что присуще всем социально-историческим организмам, обладающим данной социально-исторической структурой2. Еще одним свойством формации выступает ее глобальный масштаб, то есть всемирность3.

стью является социализм.

2 Готнога А. В. Прогнозирование истории: теория и методология. - М.: ВЛАДОС, 2007. -С. 138.

3 Там же. - С. 206; Семенов Ю. И. История человечества от возникновения до наших дней в предельно сжатом виде с еще более кратким прогнозом на будущее // Философия и общество. - 2009. - № 3. - С. 22.

4 Готнога А. В. Прогнозирование истории: теория и методология. - С. 206.

5 Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. - СПб.: Университетская книга, 2001. - С. 23.

6 Он же. Исторические системы как сложные системы // Философские перипетии. Вестник Харьковского государственного университета. - 1998. - № 409. - Серия: Философия. - 1998. - С. 198.

риод между 8000 г. до н. э. и 1500 г. н. э. на планете существовали одновременно мини-системы, мир-империи и мир-экономики. Хотя мир-империя была сильной формой этого времени, около 1500 г. капиталистической мир-экономике удалось выжить, окрепнуть и позже подчинить себе все остальные исторические системы, став единственной и глобальной.

Однако сам основоположник подхода ввиду методологических слабостей8, главная из которых кроется в отказе от диалектического метода, похоже, не видит логики в истории, и переход от одной исторической системы к другой для него является загадкой. Поскольку нам почти не известно, как работают мини-системы, говорит И. Валлерстайн, то нам и не по плечу раскрыть переход к другим формам10. Изменение около 1500 г. соотношения сил между мир-империями и мир-экономикой в пользу последней для И. Вал-лерстайна тоже представляется загадочным и не имеющим до сих пор удовлетворительного объяснения11. Неудивителен в этой ситуации переход И. Валлерстайна на язык синергетики в отношении трансформации от капитализма к другой исторической системе12. Так, например, автор считает, что ко всем системам - от физикохимических и биологических до социальных - может быть применима общая схема13. Об утрате познаваемости истории при утрате или смазывании диалектического метода предупреждал еще Г. Лукач14. Позже Э. В. Ильенков сетовал: «Нередко приходится слышать, что категории диалектики устарели, что их нужно радикально переработать, привести в согласие с новейшими достижениями науки. А на поверку сплошь и рядом оказывается, что устарели не

8 Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма - ответы на глобализацию / пер. с нем. А. Григорьева, В. Седельника; общ. ред. и послесл. А. Филиппова. - М.: Прогресс-Традиция, 2001. - С. 66; Кагарлицкий Б. Периферийная империя: Россия и миросистема. -М.: Ультра. Культура, 2004. - С. 19-33; Семенов Ю. И. Философия истории (Общие теории, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). - М.: Современные тетради, 2003. - С. 220-221.

9 Готнога А. В. Прогнозирование истории: теория и методология. - С. 147-154.

10 Валлерстайн И. Исторические системы как сложные системы. - С. 199.

12 Там же. - С. 202.

13 Валлерстайн И. Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация. - М.: Товарищество научных изданий КМК, 2008. - С. 170.

14 Лукач, Г. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике. - М.: Логос-Альтера, 2003. - С. 114.

определения категорий, а то поверхностное представление о них, из которых в данном случае исходят»15. Сегодня забвение диалектики часто вообще не сопровождается аргументами. И. А. Гобозов не без оснований видит причины этого в революционности самой диалектики, в ее требовании изменения существующих общественных порядков16.

Самый продолжительный период существования человечества во времени - доклассовое общество - это эпоха господства минисистем, которые складывались и разрушались, не обладая сложной политической или экономической структурами, присущими позднейшим обществам.

15 Ильенков Э. В. Диалектическая логика: очерки истории и теории. - М.: Политиздат, 1984. - С. 316.

16 Гобозов И. А. Социальная философия: диалектика или синергетика? // Философия и общество. - 2005. - № 2. - С. 17.

17 Бахитов С. Б. Макроисторические подходы: к проблеме взаимодополнения // История освоения Россией Приамурья и современное социально-экономическое состояние стран АТР. Материалы международной научно-практической конференции. Комсомольск-на-Амуре, 4-5 октября 2007 г. - Комсомольск-на-Амуре, 2007. - С. 108.

18 Семенов Ю. И. Политарный («азиатский») способ производства: Сущность и место в истории человечества и России. Философско-исторические очерки. - М.: Центр новых издательских технологий «Волшебный ключ», 2008. - С. 341.

в появлении мир-империй, которые были в первую очередь сложными политическими структурами, что и позволило им решать экономические задачи. Сам способ производства, когда государство руководило общественными работами, требовал сильной политической составляющей. Ю. И. Семенов считает характерным для восточных обществ циклический характер их развития, поскольку главный ресурс развития этих обществ - постоянное увеличение рабочего времени - был весьма ограниченным. Они возникали,

расцветали, а затем приходили в упадок. А это чистейшая логика мир-империи. И. Валлерстайн писал: «Мир-империи всегда имели изначально присущие им определенные пространственно-временные пределы роста, выход за рамки которых приводил к точке, в

которой дезинтеграционные процессы охватывали центральную

власть, после чего мир-империи сжимались» .

Также мы должны твердо уяснить, что мир-система не обязательно «мировая система»21. Мир-империя вовсе не может ею стать, это не мировая империя, а историческая система, развитие которой осуществляется в большей степени под влиянием внутренних факторов, то есть она относительно автономна. Не случайно И. Валлерстайн принципиально настаивает на дефисе22. Мир-империя характеризуется общей и сильной политико-административной системой, а по своей экономической форме является пере-

распределительной.

Связи между мир-системами хотя и существовали, но играли меньшую роль, чем впоследствии24. Одна часть мини-систем была включена в мир-империи, другие оставались самостоятельными, но передовой формой исторического развития были мир-империи. Они же, на наш взгляд, были и единственной формой мир-систем, вплоть до появления капиталистической мир-экономики в «долгом

19 Семенов Ю. И. Философия истории...- С. 447; Он же. История человечества от возникновения до наших дней. - С. 16.

20 Валлерстайн И. Исторические системы как сложные системы. - С. 199.

21 Как можно подумать, исходя из многих отечественных переводов текстов И. Валлерстайна или интерпретаций МСА.

22 Фурсов А. Капитализм сквозь призму мир-системного анализа / И. Валлерстайн // Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация. - М.: Товарищество научных

изданий КМК, 2008. - С. 7.

23 Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. - С. 24.

24 Бахитов С. Б. Указ. соч. - С. 108.

шестнадцатом столетии». Можно найти примеры международной торговли и торговых союзов, но И. Валлерстайн, в отличие от А. Г. Франка, сам подчеркивает, что международная торговля -это еще не мир-экономика. Хотя Ф. Бродель считает, что миры-

экономики существовали с очень давних времен, можно, пожалуй, возразить, что общества, образующие «экономически единое целое»26, были таковыми в этот период скорее благодаря единой политической структуре. Невольно напрашивается вывод о том, что капиталистическая мир-экономика и есть первая мир-экономика, рожденная благодаря неравномерному развитию существующих до того мир-систем и их взаимодействию между собой.

Мир-экономика - это обширная неравномерная система из включающих производство структур, рассеченных многочисленными политическими структурами. Накопленная прибыль здесь распределяется неравно в пользу тех, кто в состоянии достичь различных видов монополий в рыночных сетях и разделении труда. Мир-экономика надстраивается над политическими структурами и даже более того - изменяет их в соответствии со своими потребностями. Капиталистический способ производства немыслим иначе как мир-система, это его осуществленная форма. Капиталистическая мир-экономика, следуя своей внутренней логике, начала свое пространственное расширение, поглотив к концу XIX в. все другие исторические системы. Причем в отличие от мир-империй процесс расширения не имел внутренне заданных ограничений. Наоборот, для поддержания нормы прибыли мир-экономика постоянно требует своего расширения и вовлечения в свою орбиту других систем27. С наступлением, однако, «конца географии» капитализм нуждается в постоянной организации локальных войн, зон бедствия и очагов терроризма для поддержания нормы прибыли на необходимом уровне28. Сказанное означает, что капитализм не вечен, рано или

25 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. -Т. 3. Время мира. - М., 2007. - С. 3-4.

26 Он же. Динамика капитализма. - Смоленск, 1993. - С. 85-87.

27 Валлерстайн И. Исторические системы как сложные системы. - С. 200.

28 Готнога А. В. Трансформация современной мир-системы: основные тенденции // Дальний Восток: наука, экономика, образование, культура в XXI в. Материалы III Международной научно-практической конференции, Комсомольск-на-Амуре, 15-16 сентября 2005, и Конкурса молодых ученых. - Комсомольск-на-Амуре, 2006. - С. 45.

поздно он должен смениться иным типом жизнеустройства, то есть

социализмом.

Это утверждение позволяет нам разделить мнение об азиатском способе производства как более высокой всемирно-исторической стадии, нежели рабовладение и феодализм, и признать последние локально-историческими стадиями30. В действительности в античном и феодальном обществах нет оригинального типа исторических систем, а потому они являются случайными по отношению к закономерному ходу всемирно-исторического развития. Если следовать данной логике, на первый взгляд может показаться, что, например, Римская империя была древнеполитарным обществом. Это было бы поспешным выводом для читателя, поскольку, хотя Римская империя и рассматривается как один из классических случаев мир-империй, она, конечно, не была древнеполитарным обществом. Дело здесь в том, что каждая последующая эпоха заимствует достижения эпохи предыдущей. Прогрессивность в этом случае определяется способностью породить новый тип исторических систем, который на данных стадиях не обнаруживается.

29 Готнога А. В. Прогнозирование истории: теория и методология. - С. 197-204, 20б.

30 Там же. - С. 20б.

империи и мир-экономики. «Мир» в обоих случаях означает систему, но понятия «империя» и «экономика» лежат в разных плоскостях. Империей принято называть форму правления, а экономикой - одну из сфер общественной жизни. Поскольку мир-империя является таковой в первую очередь благодаря политической структуре, уместнее называть этот тип исторических систем мир-политикой. Такая терминологическая замена исключает путаницу и возможность смутить читателя, позволяет определить альтернативную историческую систему как мир-социум. Мир-социум - историческая система, развивающаяся на подлинно человеческих основаниях и включающая в себя все общество, во всем многообразии форм его жизнедеятельности, а политика и экономика наряду с другими сферами общества должны гармонично сочетаться в системном единстве. Как показано ранее, наступление мир-социума (социализма) - это историческая необходимость и единственный шанс человечества на достойное будущее. Но необходимость перехода к социалистическому общественному устройству еще не означает ее неизбежности. У человечества есть выбор: либо погибнуть в результате углубления и обострения порожденных капитализмом противоречий, либо обуздать социальную стихию, совершив социалистическую революцию.

Революционным принято называть тип изменения при переходе от одной стадии общественного развития к другой31. Или, другими словами, «имеющий характер катаклизма скачок» от одного способа производства к другому как альтернативу реформам32. Процесс революционных изменений переживают производительные силы (производственная революция), экономический строй (экономическая революция), социально-классовая и юридическая надстройка (социально-политическая революция), идеологические учреждения и формы общественного сознания33.

31 Селезнев A. M. Всемирно-исторический процесс: общественно-экономические формации, цивилизации и межформационные революции // Философия и общество. - 2005. -№ 2. - С. 25.

32 Валлерстайн И. После либерализма. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - С. 196.

33 Селезнев A. M. Указ. соч. - С. 25.

Ввиду комплексности этого переворота и его промежуточности между двумя - низшей и высшей - формациями А. М. Селезнев предлагает обозначать его термином «общественно-экономическая революция»34. Таковыми являются: антирабовладельческая, антифеодальная (капиталистическая) и антикапиталистическая (коммунистическая) революции. Переход к рабовладельческому от первобытно-общинного строя, как и становление последнего, уместнее называть термином «скачок»35. Не отвлекаясь здесь на саму схему всемирной истории, отстаиваемую А. М. Селезневым, резюмируем, что революция - это межформационная стадия во всемирноисторическом процессе, представляющая период сосуществования по крайней мере двух укладов, которые в ходе ее меняются местами, и господствующий уклад старой формации становится подчиненным господствующему в новой и бывшему подчиненным в ста-рой36. Также автор осуждает отождествление общественно-

экономической революции и социально-политической.

Ю. Н. Назаров выделяет в социальной революции политический и экономический этапы. Политическая революция является необходимым условием коренного изменения отношений собственности, то есть экономической революции - заключительного этапа переворота в способе производства, представляющего собой качественное преобразование всей системы общественного производства и управления на базе новых отношений собственности38. Принимая трактовку политической революции как переворота, изменяющего тип власти (форму правления) и не затрагивающего экономических основ общества, распространенную в западной со-

Г. А. Завалько называет общим недостатком многих исследователей «социологии революции» неясность соотношения революции и эволюции: либо полный разрыв, либо полное слияние40. Сам он выделяет два типа революций:

34 Селезнев А. М. Указ. соч. - С. 26.

35 Там же. - С. 26-27.

36 Там же. - С. 27.

37 Там же. - С. 26.

38 Назаров Ю. Н. Революции в политической жизни общества // Философия и общество. - 2006. - № 4. - С. 61.

40 Завалько А. Г. Указ. соч. - С. 69. Работа Завалько не была указана ранее.

41 Там же. - С. 60-61.

Революция-замещение (например, буржуазная революция);

Революция-возникновение (социалистическая революция).

В первом случае власть берет уже сформировавшийся в недрах старого общества класс. Во втором - класс, возникающий в ходе самой революции42. Очевидно, что такое разделение не вносит ясности, и мы то и дело будем обнаруживать черты одного типа в другом.

Б. Капустин заявляет целью своего эссе «О предмете и употреблениях понятия революция» способствовать прояснению предмета понятия «революция»43. Далее автор уточняет, что под прояснением он не имеет в виду достижение такого определения, которое - вследствие его логического и концептуального совершенст-

ва - «окончательно» бы устранило разночтения «революции» . Б. Капустин предлагает остаться с понятиями (во множественном числе) революций как продуктов теорий конкретных событий, находящихся в компетенции исторической политической социологии, а отнюдь не спекулятивной «метаисторической» теории того или

иного вида. По словам автора выходит, что он решил прояснить непроясняемое, определить неопределяемое. В целесообразности своей работы в таком случае автор, видимо, не сомневается. Невозможность окончательного определения «революции» обусловлена в первую очередь тем, что ее бытие в качестве аналитического инструмента никак не может быть полностью изолировано от ее же бытия в качестве продукта и орудия культурного воображения и политико-идеологического тропа - хотя бы вследствие того, что любой мыслитель всегда неким образом позиционирован в конкретном культурном и политическом контексте и зависим от него, считает Б. Капустин46. Если продолжить эту логику, необходимо вообще прекратить любые исследования общества и сама работа Б. Капустина имеет ценности не больше тысяч других. Достоинство ученого не в претензии на конечную истину, а в открытом признании своей позиции, ее защите. Отличить идеолога или писателя от ученого всегда можно, опираясь на аппарат самой науки.

42 Там же. - С. 60.

43 Капустин Б. О предмете и употреблениях понятия «революция» // Логос. - 2008. -№ 6. - С. 3.

45 Там же. - С. 5.

46 Там же. - С. 11.

Для И. Валлерстайна проблема выглядит не менее сложно. Революция в традиции марксизма партий и особенно в традиции большевиков стала все более и более символизировать насильственное свержение буржуазного правительства пролетариатом, или уж, по крайней мере, свержение реакционного правительства прогрессивными народными силами47. Валлерстайн ставит ряд проти-

воречий и вопросов, предполагающих неоднозначные ответы.

Что важнее: промышленная революция или Французская?

Составляет ли революцию стихийное восстание либо дезинтеграция существующей властной структуры, или же революция -это только если таковое восстание затем направляется в определенное русло революционной партией?

Когда началась Французская революция - со взятием Бастилии или с фактическим приходом к власти якобинцев?

Русская (Октябрьская) революция началась со штурма Зимнего дворца или с началом революционных движений?

Стоит ли алжирская революция в одной категории с вьетнамской или они совершенно различны?

Мексиканская революция сегодня уже не кажется такой революционной.

Как быть сегодня с Китайской революцией?

Несмотря на 150-200 лет революционной истории, весь мир сегодня говорит на языке «рынка».

Многочисленные народные выступления по всему миру в 1968 г. И. Валлерстайн называет «Всемирной революцией»49. Складывается

47 Валлерстайн И. После либерализма. - С. 197.

48 Там же. - С. 197-198.

49 Там же. - С. 200.

впечатление, будто И. Валлерстайн сближается с постмодернистами. Неудивительно, что автор считает революцию нежизнеспособ-

ной сегодня концепцией. Так и не определив, что такое революция, И. Валлерстайн далее призывает к участию в определении ее стратегии.

Уместно вспомнить утверждение Л. Д. Троцкого: «Завершение социалистической революции в национальных рамках немыслимо... Социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества на всей нашей планете... поскольку капитализм создал мировой рынок, мировое разделение труда и мировые производительные силы, постольку он подготовил мировое хозяйство в целом для социалистического переустройст-ва»52. Хотя в следующем предложении Л. Д. Троцкий называет революцию процессом, в целом из текста следует, что и он понимает революцию как этап в развитии общества, переход от капитализма к социализму.

50 Валлерстайн И. После либерализма. - С. 201.

51 Там же. - С. 202.

52 Троцкий Л. Д. Перманентная революция. - М.: АСТ; Мидгард, 2005. - С. 434-435.

люцией. И дело здесь даже не в том, что в этих переходах трудно определить пространственные и временные границы. Как раз их отсутствие, по-видимому, есть свойство подлинной революции, поскольку она должна быть всемирной (либо ее не будет вовсе), и является постоянным движением вперед, поскольку социализм -это не утопия, не застывшая форма «идеального, хорошего общества будущего», а общество развивающееся, идущее по пути освобождения человека, развития его способностей и реализации творческих возможностей.

Здесь уместно вспомнить еще один важный тезис, известный из творческого марксистского наследия: первым шагом человека к революции является осознание отчуждения как личной и социальной проблемы, осознание себя как функции, марионетки внешних, чуждых Человеку общественных сил53. Революция не просто смена полюсов власти, а сложный, освобождающий человека процесс. Дежурное обвинение в адрес марксизма состоит в том, что он отдает человека во власть безличных социальных сил, игнорируя тем самым человеческую личность, волю и мораль. Но это обвинение основано на карикатурном образе марксистской парадигмы. С точки зрения классического марксизма человек - наделенное сознанием и волей существо, субъект, а не объект истории. Протест против капитализма возникает тогда, когда трудящийся осознает себя личностью, подавляемой внешними, чуждыми человеку общественными силами.

53 Бузгалин А. В., Колганов А. И. Глобальный капитал. - 2-е изд., стереотип. - М.: Едиториал УРСС, 2007. - С. 453.

классового (первобытно-общинного) общества к классовому революцией также не является. Общепризнано считать революцию процессом, в соответствии с вышесказанным получается, что революция - это процесс воплощения социалистических преобразований, которые также не ограничены и не могут выродиться в застывшую форму общества. Это положение избавляет нас от необходимости разделять эти два процесса, искать, где заканчивается один и начинается другой. Эти два процесса не просто сливаются в один поток в нашей голове, они немыслимы по раздельности. Революция есть социализм, социализм есть революция.

Но каким образом совершится революция - переход от одной исторической системы к другой? Принципиально важным здесь выглядит замечание Ю. И. Семенова, что никогда не было и не могло быть социоисторических организмов, которые прошли бы все стадии исторического развития. Общественно-исторические формации всегда были прежде всего стадиями развития человеческого общества в целом54. Каждому отдельному обществу не обязательно, да и невозможно пройти все стадии исторического развития. Когда передовая часть человечества достигла капитализма, то для всех без исключения те стадии развития, которые они сами не проходили, оказались уже пройденными55. Впрочем, сам К. Маркс был против превращения его очерка возникновения капитализма в Западной Европе в теорию о всеобщем пути, по которому обязаны пройти все народы56. Описанная Ю. И. Семеновым ситуация была возможна потому, что прежние исторические системы не были мировыми и новые исторические системы формировались на периферии старых, перенимая их достижения57. Но капиталистическая мир-экономика включила в себя весь мир. Этот факт еще раз подтверждает, что переход к мир-социуму может произойти только

54 Семенов Ю. И. История человечества от возникновения до наших дней... - С. 22.

55 Там же. - С. 23.

56 Маркс К. Письмо в редакцию «Отечественных записок» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 19. - С. 120.

57 Семенов Ю. И. История человечества от возникновения до наших дней. - С. 16-21.

58 Даже регионы, не включенные в глобализацию, остаются законсервированными в своем состоянии именно потому, что глобальный капитал не видит в них экономических выгод.

в глобальном масштабе. Капитализм, охватив весь мир, не оставил географической периферии для формирования новой исторической системы, но сделал возможным ее рождение в своих недрах благодаря развитию производительных сил.

Мир-экономика разделила весь мир на две глобальные категории: эксплуататоров (центр) и эксплуатируемых (периферию).

Ю. И. Семенов называет этот конфликт интересов глобальной класи и ~59 тт и

совой войной. На этом основании ученый приходит к выводу, что, покончив с эксплуатацией со стороны Запада, периферия тем самым перестанет быть периферией и станет центром, а для стран Запада единственным выходом будет ликвидация капитализма60. На это можно возразить, что, избавившись от внешнего эксплуататора страны, периферии сами станут им по отношению к своей внутренней периферии. Запад тоже непременно воспроизведет у себя структуру мир-экономики в меньшем масштабе и обрушит всю мощь эксплуатации на «внутренний Третий Мир», феномен

которого уже сегодня становится все серьезнее. Но даже такой сценарий кажется маловероятным, так как Запад лишь усиливает свое военное присутствие на периферии с целью не потерять экономических выгод. История и современность доказали, что почуявший угрозу для «невидимой руки рынка» капитал тут же обернется вполне «видимым кулаком» и не остановится перед вооруженными конфликтами любого уровня. Здесь уместно вспомнить, что первые попытки перехода к новой исторической системе возникали как раз на периферии капитализма и столкнулись с непреодолимыми трудностями62. Однако теоретический потенциал марксизма огромен благодаря богатству своего инструментария. В данном случае мы имеем в виду «закон периферийного развития», сформулированный Г. А. Багатурией: новая система возникает на периферии существующей, старой системы63. И все же перей-

59 Семенов Ю. И. История человечества от возникновения до наших дней... - С. 26.

60 Там же. - С. 34-35.

61 Валлерстайн И. Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация. - С. 174.

62 Багатурия Г. А. К вопросу о развитии марксистской теории формационного преобразования общества // Социализм-21. 14 текстов постсоветской школы критического марксизма. - М.: Культурная революция, 2009. - С. 180.

63 Там же. - С. 174.

ти к социализму у периферийных обществ не получилось. Неужели закон не действует или действует не всегда? Действует, закон - он потому и закон, что действует всегда. Просто периферию мы можем обнаружить не только в географии мир-системы, что было бы для нас привычно. Уже выявлена неспособность географической периферии преодолеть капитализм своими силами. Значит, периферию, на которой формируется мир-социум, нужно искать в укладах и формах, имеющих подчиненное положение в мир-экономике. Для этого нужно преодолеть привычное для многих мнение, будто мир-системный анализ останавливается на пространственной структуре капитализма. Но неприменяемое не значит неприменимое. Не стоит забывать, что важнейшим понятием этого подхода выступает понятие системы. Системой же может считаться то образование, в котором есть единый управляющий центр и зависимая от него периферия64. Эту схему, на наш взгляд, можно применить и к классовой структуре мир-системы. Обращение к истории покажет нам, что революции рабов не было, а буржуазия не имела отношения к феодальному способу производства65. Эти классы были на периферии по отношению к центральному классовому конфликту прежних систем. Сегодня движущую силу системных преобразований А. Негри и М. Хардт видят в сфере нематериального труда, значение которого все более возрастает66. Эта сфера пока находится в подчиненном положении по сравнению с господствующей сферой материального труда, как периферия, зависящая от ядра.

Таким образом, субъектом революции должен стать пролетариат, занятый в сфере нематериального производства67. Напомним лишь, что М. Хардт и А. Негри называют этот субъект борьбы против глобального капитала Множеством и подчеркивают, что оно

64 Бобков А. Н. Общая теория систем и диалектика единого и множественного // Философия и общество. - 2009. - № 4. - С. 63.

65 Готнога А. В. Конец эпохи социальных революций? // Объективные предпосылки и субъективные факторы революционного разрешения социальных противоречий: материалы Всероссийской заочной электронной конференции / под общ. ред. Р. Л. Лившица. -Комсомольск-на-Амуре: Изд-во АмГПГУ, 2010. - С. 20.

66 Мнение А. Негри и М. Хардта, если мы можем верно судить, разделяет А. В. Готнога (см.: Готнога А. В. Конец эпохи социальных революций?).

67 Там же. - С. 20-23.

формируется в недрах глобального капитализма и указывает путь к отходу от него, формируя иное общество самостоятельно68.

Возможно, высказанные идеи покажутся слишком смелыми, но сегодня, когда глобализация принесла человечеству столь же глобальные проблемы, мы должны мыслить не менее глобально и по-новому взглянуть на развитие общества и науку о нем. Подчеркивая важнейшую роль марксизма в решении этой задачи, мы убеждены, что способом его существования является творческое развитие.

Детали революционного мир-социума, оставаясь на почве научного мышления, невозможно конкретизировать, но нет ни малейшего сомнения в том, что он не может быть построен по принципу голого отрицания капитализма. Историческое развитие невозможно без исторической преемственности. Оно реализуется путем диалектического снятия, когда новая система включает в себя достижения предшествующих в преобразованном и подчи-

ненном виде.

68 Хардт М., Негри А. Множество: война и демократия в эпоху империи. - М.: Культурная революция, 2006. - С. 9.

69 Плетников Ю. А. Материалистическое понимание истории и проблемы теории социализма. - М.: Альфа-М, 2008. - С. 328.

На площадке Университета Дмитрия Пожарского (Русский фонд содействия образованию и науке) выступил американский социолог российского происхождения, профессор Нью-Йоркского университета в Абу-Даби Георгий Дерлугьян. Он прочитал доклад, приуроченный к изданию русского перевода труда Иммануила Валлерстайна «Мир-система модерна». Дерлугьян рассказал, как Валлерстайн спас его в Мозамбике от тайной полиции, как самого автора «Мир-системы модерна» чуть не назначили госсекретарем США и о том, почему социология неизбежно вымрет в XXI веке. «Лента.ру» записала основные тезисы его выступления.

«Большинство американских социологов едва ли читали Маркса»

Как армянин, я всегда выступал за чистоту русского языка и писал «миросистема», но сегодня я принимаю вариант переводчиков, переведших world-system как «мир-система». Я согласен даже с «модерном», хотя Валлерстайн всегда избегал слова modernity и был против теории модернизации. Кроме того, он задумался, следует ли в русском языке согласовывать прилагательные с «миром» или «системой», и потом все-таки сказал «мир».

«Мир-систему модерна» я читаю всю свою сознательную жизнь, с 1980 года, когда она вызывала гораздо больше восторга, чем понимания. Я продолжил делать это в 90-х, будучи аспирантом у Валлерстайна. Сейчас перечитал книгу на русском и осознал, как мало в ней понимал раньше и до какой степени автор предвосхитил огромное количество областей науки. С другой стороны, его работа - даже не вчерашний день в науке, а позавчерашний, чем он и славен. Она написана на пике 60-х, и тогда последний раз в моде было то, что искусствоведы прозвали «большим стилем».

Валлерстайна не преподают на Западе. Меня все время спрашивают: «А что у вас там модно?» У нас модно подсчитать с десятой долей процента, до какой степени американские школы несправедливы к афроамериканцам или почему нью-йоркские бомжи не принимают таблетки, которые выписывают бесплатно. Популярны конкретные проблемы. Подавляющее большинство американских социологов последний раз читали Макса Вебера (немецкий социолог, философ, историк, политический экономист - прим. «Ленты.ру» ) на первом курсе аспирантуры, Маркса едва ли читали вообще, а Валлерстайн упоминается в обзорных курсах как «изменитель парадигмы». Кстати, многие удивляются, что он еще жив.

Передний край современной социологии уже давно не задается вопросами, которые ставит Валлерстайн. Сегодня популярны лабораторные эксперименты над студентами, компьютерные игры на деньги, когда испытуемым раздают доллары и абсолютно нереальные задания.

Это измерение остановившегося мира, он вечен. Именно об этом повествует последняя книга, которую мы писали с Валлерстайном, Майклом Манном, Рэндаллом Коллинзом и Крэгом Калхуном, - «Есть ли будущее у капитализма?». Ее перевели на 17 языков, но на английском не появилось ни одной рецензии. Никто даже не знает, к чему приложить нашу работу, такого рода вопросы больше просто не ставят (но скоро начнут ставить - иногда «позавчера» возвращается).

Прятки с дедушкой Валлерстайном

Как-то ко мне в гости зашел Рэндалл Коллинз, вернее, имела место кавказская гостеприимность: мы его затащили в гости. Он очень чопорный, правильный англосакс, сидел за столом, ел армянскую еду. Упомянули Валлерстайна, и тут мой 10-летний сын говорит: «А, дедушка Валлерстайн! Мы с ним в прятки играли в его кабинете. У него там столько книжных шкафов!» Коллинз отложил вилку и очень серьезно заметил: «Интересно, как бы я себя чувствовал, если бы мой сын играл в прятки с Максом Вебером?»

Тогда уже я отложил вилку. С одной стороны, я всем обязан Валлерстайну - как известно, я его верный нукер. Еще в 1987 году он меня спас в Мозамбике, вытащив из лап местной контрразведки -Национальной службы народной бдительности, тогда полковник Сержио Виейра намеревался сдать меня советскому посольству за несанкционированный контакт с американцами. Валлерстайн ему сказал: «Сержио, прекрати-ка свои выходки. Хочешь поговорить как интеллектуал с интеллектуалом? Садись, я тебе пива налью».

С другой стороны, я прошел множество испытаний из-за Валлерстайна. Знающие академическую среду люди говорили: «Постарайся не упоминать это имя и то, что ты вообще когда-либо его знал. Целее будешь, и карьера пойдет. Попробуй сделать что-нибудь нормальное, как все, подсчитать что-нибудь - например, матерей-одиночек Филадельфии».

Тем вечером я спросил Коллинза: «Вы что, действительно? Всерьез?» Ответ Коллинза был в его типичном стиле: «Не нашему поколению судить. Кто знал Вебера при жизни?» Но весь ХХ век вопросы, поставленные Вебером, были основной повесткой и эмпирических, и теоретических исследований, хотя он с его протестантской этикой просто эмпирически не прав.

Недавно я поверг Вахштайна (Виктор Вахштайн - кандидат социологических наук, профессор, декан факультета социальных наук МВШСЭН - прим. «Ленты.ру» ) и его студентов в ужас, объяснив, что Вебера можно опровергнуть: как насчет всех прочих купцов, которые не протестанты? Но это не отменяет Вебера и точно так же ничто не отменяет Валлерстайна, хотя еще 20 лет назад он говорил, что глава о России в «Мир-системе» подлежит переписыванию.

«Шли слухи, что Валлерстайн станет госсекретарем США»

Как создавалась «Мир-система модерна»? Родилась гениальная идея, на этот скелет нужно было налепить плоть, и Валлерстайн быстро-быстро ее лепил. Первый том труда ему удалось написать за восемь месяцев, когда он был в изгнании. Как сказал Сыма Цянь, самые великие произведения написаны историками в опале, и Валлерстайн был в опале. Он двигался по восходящей траектории первые сорок лет своей жизни, «золотой ребенок» Манхэттена, часть американского истеблишмента, самый молодой профессор Колумбийского университета.

В начале 60-х он стал советником в администрации Кеннеди. Шли слухи, что вот-вот Валлерстайн станет госсекретарем США, но этот пост занял его коллега - Генри Киссинджер. Валлерстайн в 1968 году, к счастью для науки, выпал из обоймы. Он ушел из Колумбийского университета, потерял квартиру в Нью-Йорке, переселился в Канаду и написал первый том «Мир-системы», чтобы показать противникам, что теория модернизации не работает. По тем же причинам он напал и на марксизм. Валлерстайн нажил себе врагов абсолютно со всех сторон.

Фото: Bruno de Mon / Roger Viollet / East News

Похвалил его единственный человек - ни много ни мало, Фернан Бродель (известный французский историк, совершивший революцию в исторической науке своим предложением учитывать экономические и географические факторы при анализе исторического процесса - прим. «Ленты.ру» ), ставший на склоне лет уже монументом самому себе. В третьем томе эпопеи всей своей жизни он написал, что молодой американский социолог придумал «Мир-систему» - молодец! Он стал единственным, кто сразу признал Валлерстайна, поэтому очень трудно говорить, кто чьего дела продолжатель. Обычно пишут, что Валлерстайн является продолжателем дела Броделя, но Бродель признал его на равных.

С тех пор автор «Мир-системы модерна» страшно выходит из моды, во всех областях. Спорить с ним очень трудно, к чему приложить его исследования - непонятно. Он напал сразу на три большие области. Мир-система - это не модернизация, не формация и не цивилизация.

Не цивилизация

У Броделя в его «мире Средиземноморья» противоборствуют две цивилизации - ислам и христианство. Вся работа направлена на то, чтобы показать эти две цивилизации как части одного мира. Она показывает две группы варваров (или то, что с ними стало к XVI веку), с востока и запада претендующих на наследство Римской империи.

Но мир-система - это не цивилизация, через цивилизационный подход в мир-системном анализе очень мало что работает, и у Валлерстайна есть отдельные работы о том, что такое цивилизация. Это заявки современности на прошлое. Тогда люди не знали, что они являются цивилизацией, они понимали, что у них есть свой царь, свои боги, свой способ приготовления пищи. Мы создаем националистические конструкты в отношении прошлого - мол, «там наши предки», и Валлерстайн писал об этом в начале 70-х, намного раньше критики конструктивистов.

Не модернизация

Модернизация относится к отдельным обществам, напоминающим вагончики, которые паровоз тянет по одной шкале времени. Уганда сегодня находится, например, на уровне Англии 1824 года.

Были эмпирические работы, посвященные тому, как эту многоукладность измерять, по каким социальным и экономическим показателям. Как показать, что Уганда - это 1824 год Англии, а Индия - 1885 год? Кто как приближается? По теории модернизации все идут по одной колее, но потом начали возникать осложнения, и специалисты задались вопросом о том, что, может, колей несколько? Может быть, происходит multiple modernity («множественная модернизация»)?

Валлерстайн предложил очень простой выход - нужна не шкала времени, а пространство. В его центре находится ядро, вокруг него - различные периферийные и полупериферийные орбиты. Насчет последних у меня собственный спор: могут ли орбиты быть эксцентричными, например овальными, и не находится ли на такой орбите Россия? Валлерстайн мне сказал: «Ты достаточно знаешь про Португалию, чтобы ответить на этот вопрос». Такие сравнения могут быть очень продуктивными. Скажем, Османская, Португальская и Российская империи - империи периферий капиталистического центра.

Не формация

С точки зрения марксистов, мир-системный анализ - ересь, мол, где тут способы производства? Все основано на рыночном обращении. В этом смысле основателем мир-системного анализа был Адам Смит (шотландский экономист, один из основоположников современной экономической теории - прим. «Ленты.ру» ). Как у классика, у Смита есть все, в том числе сожаление о том, что европейцы воспользовались «дифференциалом силы» - все, что они могли не купить, а захватить силой, они захватили. Это было написано в середине XVIII века, задолго до пулеметов и канонеров. Он сетовал на то, что уже натворили испанцы, португальцы и голландцы, - Смит считал это извращением рыночного механизма.

Теренс Хопкинс, близкий друг и ученик Валлерстайна, которому посвящен первый том «Мир-системы модерна», говорил, что интеллектуальная родословная мир-системного анализа идет от Адама Смита к Марксу. Это теория конфликта, а не сотрудничества, это теория господства. Дальше она идет к Шумпетеру и, возможно, к Грамши - но к нему не как к теоретику культуры, а как к теоретику гегемонии, и дальше к Броделю.

Кроме того, мир-система - это не формация, потому что в ней нет первенства не просто рабочего, а какого угодно класса (притом, сами классы есть). Снимается сам спор с веберианцами о статусных группах, партиях или классах. У Валлерстайна, сделавшего шаг назад и увидевшего всю систему целиком, вообще снимается огромное количество споров.

Во-первых, люди вложили души в эти споры, во-вторых, они вложили в них звание, ученые чины, свои положения, а тут проходит какой-то Валлерстайн и, походя, уничтожает или проясняет целые области дебатов. Что после этого делать? Можно либо страшно обидеться, либо сказать, что ничего не произошло, и это, собственно, пока и наблюдается. Но дальше будет действовать простая логика науки. Валлерстайн прекрасно написал в новом предисловии спустя 36 лет, что одних критиков «уж нет, а те далече».

Мир-системный анализ - не марксизм. Раньше велись масштабные дебаты по поводу демидовских заводов и российских мануфактур XVIII века. Говорили, что раз это мануфактуры, то индустрия в стране росла. Значит, в России XVIII века тоже был капитализм? Но они же крепостные, значит, это феодализм?

Валлерстайн соединил демидовские заводы с плантационным рабством на Барбадосе и Ямайке и сказал, что это ровно одно и то же, это не способы производства, а способы контроля над рабочей силой. Вопрос был снят. Что осталось от марксизма? Как минимум, представление о том, что есть классовый конфликт и господство.

Два способа вымирания

Позвольте закончить еще одним забавным анекдотом, который обязательно надо рассказать. Возможно, в этом смысл моей жизни - запоминать великие высказывания Иммануила Валлерстайна, давно забытые им самим.

В конце 90-х годов были популярны конференции в духе «Что-нибудь в XXI веке»: «История в XXI веке», «Социология в XXI веке», «Мир в XXI веке». Так вот, идет очередная социологическая конференция. Выходит социолог-феминистка и говорит: XXI век будет эпохой гендерных исследований. Выходит клиометрист: все станет клиометрией и математической моделью. Выходит старый марксист: «Мы вернемся к идее империализма!»

Выходит Валлерстайн и говорит: «Дамы и господа, социологии в XXI веке не будет. Извините, предмет нашей конференции сформулирован неверно. Социология неизбежно вымрет, как некогда вымерла ботаника. До Второй мировой войны существовали факультеты ботаники, сегодня же я не знаю ни одного, разве что какие-то сохранились в консервативных академиях. Это не значит, что теперь никто не изучает растения, просто они стали частью более широкой дисциплины - биологии. То же грозит и нам.

Кадр: видео Youtube / Hamatext

Есть два способа вымирания: позорный и почетный. Позорный способ: мы измельчаем до того, что создадим факультет изучения мексиканских женщин-эмигрантов, и тогда нас прикроют при следующем сокращении бюджета (а сокращение будет обязательно). Вас похоронят не ваши интеллектуальные дебаты, вас похоронит сокращение кадров, потому что вы не сможете выстоять в одиночку.

Существует же способ почетного вымирания. Среди социологов есть экономические социологи, исторические, культурные, есть дисциплины, изучающие экономику и антропологию. Давайте захватывать их все! Давайте создавать одну единую науку изучения общества в исторической перспективе. Это тоже способ вымирания - социологии в результате не останется, но, по крайней мере, останется очень большая наука, и можно даже надеяться, что она будет интереснее». Вот это он забыл, но нам остается помнить.

ВАЛЛЕРСТАЙН, ИММАНУИЛ (Wallerstein, Immanuel) (р. 1930) – американский мыслитель, основоположник мир-системного анализа, один из лидеров современного леворадикального обществоведения.

Родился в Нью-Йорке 28 сентября 1930. Изучал социологию в Колумбийском университете в Нью-Йорке (степень бакалавра – 1951, магистерская степень – 1954, докторская степень – 1959). Работал в Колумбийском университете (1958–1971), Университете Мак-Гила (1971–1976), Бингемтонском (1976–1999) и Йельском (с 2000) университетах. С 1976 руководит организованным им Центром Фернана Броделя по изучению экономик, исторических систем и цивилизаций (при Бингемтонском университете), сотрудники которого активно занимаются развитием и пропагандой мир-системного подхода. В 1994–1998 был президентом Международной социологической ассоциации.

Начав научную карьеру как социолог-африканист, Валлерстайн с 1960-х стал заниматься общей теорией социально-экономического развития. Разработанная им мир-системная теория опирается на предложенные французским историком Фернаном Броделем принципы комплексного исторического анализа. Она синтезирует социологический, исторический и экономический подходы к общественной эволюции.

Валлерстайн отличается огромной научной продуктивностью: им опубликовано более 20 книг и свыше 300 статей.

Главный труд И.Валлерстайна – многотомник Современная мир-система : в первом томе (1974) рассматривается генезис европейской мир-экономики в 16 в., во втором (1980) – ее развитие в период меркантилизма, в третьем томе (1989) он довел ее историю до 1840-х. В других своих работах Валлерстайн анализирует эволюцию капиталистической мир-экономики в 19–20 вв. и даже делает прогнозы на 21 век.

Главным понятием разработанной Валлерстайном концепции является мир-экономика – система международных связей, основанная на торговле. Помимо мир-экономик разные страны могут объединяться в мир-империи, основанные не на экономическом, а на политическом единстве. История рассматривается им как развитие различных региональных мир-систем (мир-экономик и мир-империй), которые долгое время конкурировали друг с другом, пока европейская (капиталистическая) мир-экономика не стала абсолютно доминирующей. Тем самым Валлерстайн оспаривает традиционные формационный и цивилизационный подходы к истории, предлагая новую, третью парадигму общественного развития.

Традиционно считалось, что капитализм как общественная система первоначально зародился в отдельных наиболее развитых странах, и лишь затем стало складываться капиталистическое мировое хозяйство. Согласно же концепции Валлерстайна, напротив, капитализм изначально развивался как целостная система мировых связей, отдельными элементами которой были национальные экономики.

Капитализм родился, по Валлерстайну, в 16 в., когда в силу случайного стечения обстоятельств в Западной Европе мир-империи уступили место мир-экономике, основанной на торговле. Капиталистическая мир-экономика породила колониальную экспансию западноевропейских стран, к 19 в. она подавила все другие мир-экономики и мир-империи, оставшись единственной современной мир-системой.

Согласно теории Валлерстайна, все страны капиталистической мир-экономики живут в одном ритме, диктуемом «длинными волнами» Кондратьева .

Для капиталистической мир-экономики характерно «осевое разделение труда» – деление на ядро (центр) и периферию. Страны европейской цивилизации, образующие ядро мирового хозяйства, играют роль ведущей силы мирохозяйственного развития. Внеевропейские страны (за некоторыми исключениями) образуют периферию, т.е. являются экономически и политически зависимыми. Отсталость стран периферии объясняется, по Валлерстайну, целенаправленной политикой стран ядра – они навязывают подчиненным странам такую экономическую специализацию, которая сохраняет лидерство развитых стран. Хотя развитые страны пропагандируют идеологию «свободной торговли», Валлерстайн считает капитализм глубоко антирыночной системой, поскольку страны ядра монополизируют свое привилегированное положение и силой защищают его. Впрочем, в 20 в. грань между между ядром и периферией стала отчасти стираться из-за активных попыток ранее отсталых стран (например, Японии) ворваться в круг активных участников мирового хозяйства.

Помимо антагонистических взаимоотношений между ядром и периферией другим стержнем эволюции капиталистической мир-экономики является борьба между странами ядра. Роль гегемона в мировой торговле последовательно играли Голландия (17 в.), Великобритания (19 в.) и США (20 в.); промежутки между периодами гегемонии были заполнены экономическим и политическим противоборством сильнейших в экономическом отношении держав (англо-французские войны 18 в., Первая и Вторая мировые войны в 20 в.). По мнению Валлерстайна, в современную эпоху Америка теряет статус абсолютного лидера: «США пока сильнейшая держава в мире, – пишет он – но это увядающая держава».

Возлагая основную вину за отсталость «третьего мира» на развитые страны Запада, Валерстайн продолжает традиции марксистской теории империализма. Предложенный им подход к объяснению истории завоевал огромную популярность среди леворадикальных экономистов развитых и развивающихся стран. Особенно им импонирует ярко выраженный антиамериканизм идей Валлерстайна.

Хотя многие обществоведы не соглашаются с Валлерстайном, мир-системная теория оказала огромное влияние на рост интереса к истории как единому глобальному процессу и способствовала рождению исторической глобалистики.

Труды: The Modern World-System . Vol. I – III. Academic Press, 1974–1989; The Capitalist World-Economy . Cambridge University Press, 1979; Глобализация или переходная эпоха ? Взгляд на долгосрочное развитие мир-системы . – Русский исторический журнал. 1998. Т.1. № 4; Анализ мировых систем: современное системное видение мирового сообщества . – В кн.: Социология на пороге XXI века: основные направления исследования. М., РУСАКИ, 1999; Миро-системный анализ. Социология и история . – Время мира: Альманах современных исследований по теоретической истории, геополитике, макросоциологии, анализу мировых систем и цивилизаций. Вып. 2: Историческая макросоциология в ХХ веке. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000 (http://www.tuad.nsk.ru/~history/Author/Engl/W/WallersteinI/waller.htm); Анализ мировых систем и ситуация в современном мире . Под общ. ред. Б.Ю.Кагарлицкого. СПб, Издательство «Университетская книга», 2001.

Мир-системный подход сходен с цивилизационным, но идет несколько дальше, исследуя не только эволюцию социальных систем, охватывающих одну цивилизацию, но и такие системы, которые охватывают более одной цивилизации или даже все цивилизации мира. Этот подход был разработан в 1970-е гг. А. Г. Франком, И. Валлерстайном, С. Амином, Дж. Арриги и Т. дос Сантосом. В качестве важнейшего предшественника мир-системного подхода, заложившего его основы, обычно рассматривается Ф. Бродель.

Наиболее распространена версия мир-системного анализа, разработанная И. Валлерстайном.

Согласно И.Валлерстайну, современная мир-система зародилась в т. н. «длинном 16-м веке» (приблизительно 1450-1650 гг.) и постепенно охватила собой весь мир. До этого времени в мире одновременно сосуществовало множество мир-систем. Эти мир-системы Валлерстайн подразделяет на три типа: минисистемы, мир-экономики и мир-империи.

Минисистемы были характерны для первобытных обществ.

Для сложных аграрных обществ характерны мир-экономики и мир-империи. Мир-экономики представляют собой системы обществ, объединенных тесными экономическим связями, выступающие в качестве определенных эволюционирующих единиц, но не объединенные в единое политическое образование.

Согласно Валлерстайну, все докапиталистические мир-экономики рано или поздно превращались в мир-империи через их политическое объединение под властью одного государства. Единственное исключение из этого правила - это средневековая европейская мир-экономика, которая превратились не в мир-империю, а в современную капиталистическую мир-систему.

Главный труд И.Валлерстайна - многотомник Современная мир-системаю

Главным понятием разработанной Валлерстайном концепции является мир-экономика - система международных связей, основанная на торговле. Помимо мир-экономик разные страны могут объединяться в мир-империи, основанные не на экономическом, а на политическом единстве. История рассматривается им как развитие различных региональных мир-систем (мир-экономик и мир-империй), которые долгое время конкурировали друг с другом, пока европейская (капиталистическая) мир-экономика не стала абсолютно доминирующей.

Согласно концепции Валлерстайна, капитализм изначально развивался как целостная система мировых связей, отдельными элементами которой были национальные экономики.

Для капиталистической мир-экономики характерно «осевое разделение труда» - деление на ядро (центр) и периферию.

Страны европейской цивилизации, образующие ядро мирового хозяйства, играют роль ведущей силы мирохозяйственного развития. Внеевропейские страны (за некоторыми исключениями) образуют периферию, т.е. являются экономически и политически зависимыми.

Отсталость стран периферии объясняется, по Валлерстайну, целенаправленной политикой стран ядра – они навязывают подчиненным странам такую экономическую специализацию, которая сохраняет лидерство развитых стран. Хотя развитые страны пропагандируют идеологию «свободной торговли», Валлерстайн считает капитализм глубоко антирыночной системой, поскольку страны ядра монополизируют свое привилегированное положение и силой защищают его. Впрочем, в 20 в. грань между между ядром и периферией стала отчасти стираться из-за активных попыток ранее отсталых стран (например, Японии) ворваться в круг активных участников мирового хозяйства.

Помимо антагонистических взаимоотношений между ядром и периферией другим стержнем эволюции капиталистической мир-экономики является борьба между странами ядра. Роль гегемона в мировой торговле последовательно играли Голландия (17 в.), Великобритания (19 в.) и США (20 в.); промежутки между периодами гегемонии были заполнены экономическим и политическим противоборством сильнейших в экономическом отношении держав (англо-французские войны 18 в., Первая и Вторая мировые войны в 20 в.). По мнению Валлерстайна, в современную эпоху Америка теряет статус абсолютного лидера: «США пока сильнейшая держава в мире, - пишет он - но это увядающая держава».

Однополярность, двуполярность и многополярность в истории и в современную эпоху.

Сегодня отношения между США и Европой – этими двумя крупнейшими центрами силы, вокруг которых строится мировой порядок – становятся все более напряженными. США и Европа имеют совершенно разное видение того, как нужно управлять рыночной экономикой и обществом, как можно достичь величайших общественных благ и сохранить их.

Соединенные Штаты позиционируют себя как глобальную супердержаву, считая после демонстрации силы в Афганистане, что отныне нет и должно быть препятствий для реализации американской воли. Убеждение в особом предназначении Америки, которая должна служить мировым маяком свободы и неограниченных возможностей, стала основным принципом администрации Дж.Буша. Такой односторонний подход к процессам глобализации губителен даже в том случае, если бы США являли собой образец всех экономических, социальных и моральных добродетелей. Он основан на превосходстве грубой силы, требующей от всех остальных подчиниться американским интересам, ценностям и образу мышления.

У.Хаттон считает, что если остальная часть человечества не даст отпора тенденциям глобализации в ее американском консервативном варианте, то в ближайшем будущем мир может стать однополярным. Соединенные Штаты будут выдвигать свои стратегические задачи и добиваться их решения в одностороннем порядке, когда сочтут это необходимым.

Единственной реальной силой, способной противостоять гегемонии Америки, может стать объединенная Европа. Приверженность Европейского Союза идеям общественного договора, а также общедоступности социальных услуг способна стать ориентиром для остального человечества. Кроме того, сам ЕС демонстрирует пример форума, на котором европейские государства могут сглаживать свои различия, оценивать политику друг друга и вырабатывать общие позиции по экономической, социальной и оборонной политике.

Пока нет такой Америки, которая необходима для достижения устойчивого глобального миропорядка, основную инициативу должен взять на себя Европейский Союз. Выступая в качестве сторонника не мягкого, а жесткого либерализма – либерализма, отстаивающего принцип всеобщей справедливости как главного условия реализации личности и готового предпринимать жесткие действия для проведения в жизнь своих принципов – ЕС может дать пример лучшим представителям американского либерализма и помочь им вновь обрести себя.

Свой выбор в отношении двух возможных путей глобализации предстоит сделать двум странам – Великобритании и России.

Хотя Великобритания любит похвалиться тем, что сочетает в себе все лучшее, что есть в Америке и в Европе, на деле же в ней реализована экономическая модель, воспроизводящая наихудшие тенденции американского капитализма и не приносящая убедительных преимуществ. Перед британцами стоит задача создания собственной социально-экономической модели под патронажем все более политически весомого Европейского Союза.

Что касается России, то для нее есть смысл поставить перед собой цель сформировать социально-экономические институты и процедуры, сходные с существующими в Европе. Если бы Россия поступила так с самого начала демократических и рыночных преобразований, а не ориентировалась на Америку, реформы шли бы менее болезненно, а будущее было более светлым.

Валлерстайн мир системный подход страны догоняющего развития. Мир-системный анализ (И