Не так давно, читая в одном издании о недвижимости статью про малую популярность загородной жизни в России, была крайне возмущена первым же доводом: "В людях еще сильна советская привычка к коммунальной жизни, поэтому в многоэтажных домах им живется лучше, чем за городом, в отдельном доме". Конечно же, в применении к тем, кто сегодня может позволить себе загородный дом, эта фраза является абсурдом. И я бы главной причиной непопулярности загородного проживания назвала дороги и коммуникации - два основных препятствия.
Но дальше речь пойдет не об этом.
Читая пост московского риэлтора ntum
про разъезд из коммунальной квартиры, я вспоминала коммуналки, которые знала лично. В комментариях к ее посту (точнее, ко всем пяти частям этой истории - ссылка на последнюю часть специально, ибо там есть ссылки на все предыдущие части) читатели обсуждают этот странный вирус коммунальной зависти, когда соседи отказываются выехать в отдельную квартиру, лишь бы их соседям не стало лучше.
Так уж получилось, что я вблизи видела истории всего двух коммуналок. Но то, что у проживающих в них так или иначе была нарушена психика - могу подтвердить с уверенностью. Конечно же, нельзя предположить, что так всегда и везде - встречаются идеальные варианты, когда соседи помогают друг другу и живут "душа в душу", но это, скорее исключение.
В первой коммуналке я прожила полтора года - мы снимали там комнату. Коммуналка была в самом центре, но с тех пор я и не хочу жить в пределах Садового кольца - цены в магазинах и количество бомжей там гораздо выше, чем в среднем по столице.
В коммуналке было трое собственников, огромные потолки доходного дома XIX века, крепчайшие стены и.. 6 комнат.
Хозяйка, которая сдавала нам комнату, владела четырьмя из шести. Одна комната стояла закрытая, и мы так и не увидели ее владельца. Во второй комнате, на момент нашего вселения, жила одинокая медсестра. Сама хозяйка жила в двух комнатах - огромном 30-метровом бальном зале с дверями-створками и малюсенькой комнате "для прислуги" в 9 метров. Оставшиеся две - 20 и 18 метров - она сдавала.
На следующий день после вселения я, вернувшись с работы, занималась делами в комнате. За дверью (мощной дубовой дверью) раздалось какое-то шарканье, а потом начался "плач Ярославны" в полный голос: "Да что ж это такое! Я целый день горбачусь, а им все пофиг. Ходят и ходят, ходят и ходят, а я убирай. Да сколько же можно! Думаю, сунули денег, и могут делать, что хотят! А я что, не человек!".
Через 15-минут этого полнозвучного монолога, я не выдержала, открыла дверь и спросила нашу хозяйку - а это была именно она - что происходит. Тут же прекратив свою песнь, она совершенно спокойным голосом мне сказала: "Полы мою, а в чем дело?". Обалдев, я закрыла дверь. В ту же секунду монолог возобновился. Я снова открыла - она тут же замолчала. Я уточнила, все ли в порядке. Да, все нормально, - удивилась хозяйка.
Через неделю я привыкла к этому вою, как и к колокольному перезвону на трех ближайших церквях, звукам разгрузки машин в ближайшем магазине и свету в окошке напротив. Хозяйка начинала этот вой всегда, как только бралась за половую тряпку - а бралась за тряпку она ежедневно, считая это чем-то вроде своего долга. У меня сложилось полное ощущение, что ей просто требовалась разрядка.
Были у нее и еще странности, о которых мы уже узнавали в процессе проживания. Хозяйка жила с дочкой, девочкой лет 12. Дочка работала уборщицей по маминой трудовой, мама исправно получала деньги. Хозяйка не пила, но куда она девала деньги, осталось для нас загадкой - они у нее кончались ровно через три дня, и это при том, что платили мы сразу за два месяца огромную по тем временам сумму - 200 долларов в месяц. Питались они исключительно самой дешевой китайской лапшой. Когда в школе девочку ударили так, что она упала и ударилась головой о каменную колонну, и увезли ее на "Скорой" с сотрясением мозга - мать забрала ее через три дня, чтобы та могла идти на работу, и убирать. Хотя я ей неоднократно рассказывала, что с сотрясением мозга нужно лежать, не вставая, минимум месяц.
Тем временем одинокая соседка нашла себе мужчину, а наша хозяйка сдала вторую комнату. Вторые квартиранты тоже были приличные и вполне вменяемые - сначала там жила молодая семейная пара, потом девушка, купившая квартиру в Москве, и на время ремонта решившая пожить "в центре". Мы жили достаточно мирно со всеми соседями, а вот наша хозяйка.. Но обо всем по порядку.
Ее бывшая одинокая соседка-подруга, с которой они частенько болтали на кухне, превратилась во врага "номер один". Сначала хозяйка возревновала к мужику, которого нашла себе соседка. Затем она рассорилась сначала с мужиком, а затем - и с самой соседкой. И тут началось..
В квартире было два санузла: один находился между двумя сдаваемыми комнатами, второй - в другом конце коридора, ближе к комнате хозяйки и соседки. Мужик, забывая, что он в коммуналке, регулярно не закрывал дверь на защелку. Хозяйка начала подкарауливать его, когда он шел в туалет, и как только он усаживался - резко дергала дверь, вроде как случайно. Естественно, любви соседей это не прибавило. Затем начались скандалы на кухне - то она им "плюнет в борщ", то ей что-нибудь подсыпят. В какой-то момент хозяйка твердо уверилась, что ее хотят отравить или свести с ума, мотивируя это тем, что соседка работает медсестрой в психиатрии "и мужика своего таблетками кормит".
Развязка была достаточно неожиданна. Как-то раз вечером мы услышали дикий крик хозяйки из дальнего конца коридора. Пока они ругались, мы не вмешивались, но на этот вопль сложно было не отреагировать. Выскочив в коридор, мы увидели плачущую хозяйку, бережно держащую руку и.. никого в коридоре. Быстро приложив ей лед и вызвав "скорую", узнали ситуацию: хозяйка, как всегда, дернула дверь туалета, а мужик ее резко рванул на себя. Она попыталась удержать дверь, и тот прижал ей дверью руку.
Пока мы обматывали хозяйку замороженными овощами из нашего холодильника - первое, что у нас было холодного:) - в дверь позвонили. Открыв дверь, я увидела на пороге местного участкового. Сильно подивившись этому обстоятельству, ибо милицию-то мы не вызывали, я провела его к хозяйке, и удалилась. Потом выяснилось, что участкового вызвали соседи, замордованные хозяйкой, заранее - в этот вечер они планировали на нее наябедничать. Придя же в квартиру он узрел ровно противоположную картину.
Потом приехала "скорая", вернула нам замороженные овощи, врач похвалила нас за верность и быстроту действий, и увезла хозяйку в больницу. На какой-то момент в квартире наступило затишье - соседи здоровались ледяными голосами и быстро проходили мимо друг друга, но через пару месяцев военные действия разгорелись с новой силой. К тому моменту мы уже собирались съезжать, и конца истории так и не узнали.
История номер два произошла без моего личного участия, и я о ней узнала только от знакомых.
Была коммуналка из трех комнат, и, соответственно, трех соседей. Одинокая женщина, весной и осенью, ложащаяся в психиатрическую больницу с обострением, одинокий мужчина и одинокая женщина. Трое ничем не примечательных людей примерно одного среднего возраста, и обычно достаточно спокойных. Соседка с психическим заболеванием умерла, и комнату выкупила одинокая соседка. Мужчине как очереднику через некоторое время предложили квартиру, и он выехал. Женщина осталась одна с двумя комнатами из трех, и полной неизвестностью в дальнейшем.
Ей начали предлагать продать две комнаты - люди с деньгами легко могли выкупить и третью комнату, а выгода при такой покупке была очевидна: трешка по цене существенно ниже рынка. Испугавшись убеждающих ее - а были среди них и откровенные бандиты, и нечистые на руку риэлторы, и нормальные люди - она поняла, что нужно стать единоправной владелицей квартиры.
Третью комнату ей никак отдать не могли, на покупку не было денег. И тогда, вычитав где-то, что психическим больным положена дополнительная жилплощадь, она.. решила симулировать психическое заболевание. Сначала все шло успешно - ей выписали нужные справки, она получила инвалидность по заболеванию, и, наконец-то, по решению комиссии ей отдали эту "комнату преткновения".
А потом случилось нехорошее - у нее развилась та самая болезнь, которую она так усердно симулировала. То самое "накликаешь беду".
Она перестала выходить на улицу, перестала есть, стала бояться собственной тени. Она сидела в той самой вожделенной квартире совершенно одна - и тихо увядала.
О ситуации узнала старшая сестра, тоже уже в возрасте и на пенсии, но вполне энергичная, работающая и активная. Она переехала к младшей, ушла на какое-то время с работы, и стала ухаживать за сестрой. Несколько лет ежедневного героического труда - и младшая сестра практически полностью выздоровела и стала самостоятельной. Старшая спокойно жила вместе с младшей сестрой, отдав, по обоюдному согласию, свою квартиру дочери.
Прошло несколько лет. Запросы младшей сестры стали расти как на дрожжах, и в один прекрасный момент она заявила: "Ты мне надоела, хочу наконец пожить отдельно!". Не поверив собственным ушам, старшая начала искать варианты разъезда. А ситуация тем временем продолжала накаляться - младшая перестала пускать родную сестру сначала на кухню, а потом - и в туалет. Через две недели такой "холодной войны" старшая готова была на любой вариант, лишь бы иметь возможность в любой момент зайти в места "общественного пользования".
Ввиду срочности, квартиру продали за бесценок, и денег еле-еле хватало на две однушки. Старшая искала квартиру поближе к дочери - и это понятно. Но, по превратности судьбы, младшая купила квартиру на той же улице - специально. Но в квартиру отказалась переехать, пока там не будет сделан ремонт. Старшая отдала все деньги на ремонт, но младшенькой опять было все не так. На сей раз для переезда не хватало.. стиральной машинки. Старшая сестра с дочерью наскребли последние копейки и купили ей стиралку - лишь бы уже переехала.
Старшая до сих пор живет в квартире, требующей ремонта, но денег на него уже нет. Младшенькая регулярно звонит и жалуется: плохо собрали кухню, дверь не в ту сторону открывается, дверцы в шкафу надо отрегулировать.
Как говорил незабвенный Крылов: "мораль сей басни такова" - коммунальная психология действительно существует. И какие фокусы она выкинет в любой момент - науке (и соседям) неизвестно.
В типичной питерской коммуналке жил всего раз, примерно месяца три. Это была большая 6-ти комнатная квартира, стоящая на берегу фонтанки, которая отделяла нас от промзоны. Войдя в квартиру сразу попадаешь на большую, очень странной планировки пятиугольную кухню, неизвестно когда в последний раз мытую. Туалет и ванная были раздельные, но по одной штуке на всех, а жило нас там 12 человек. Стариков не было, только развеселый молодняк, причем довольно разнообразный.
Две комнаты заселяли две пары старых друзей - музыкантов и актеров, у них был очень классный проект: полурэп, полумексиканские мотивы, плюс костюмы, плюс постановка и истории. Жили они там давно и все время говорили нам, что эта квартира затягивает и если из неё быстро не съехать, то не съедешь уже никогда.
Самые большие комнаты были у меня с девушкой и у Феди. Федя там старожил, у него было целых два окна и балкончик. Он был матерый гитарист и мульти-инструменталист, вся комната была завалена муз.инструментами. К нему постоянно приходили друзья очень сомнительного вида, от молодых ребят из явно музыкальной тусовки до сорокалетних мужиков с завода, видимо, за гашишом. Еще к нему иногда приходил русскоговорящий негр-алкоголик, работающий дворником и приехавший откуда-то с женой. Как-то раз он накидался и уснул на кухне, проснулся обоссанный и пошел на работу.
Еще прикольным был Юра. Рыжий замкнутый гей, который всеми силами скрывал свою ориентацию, хотя всем всё было понятно и наплевать. Ел одну гречку и качался, но никак не мог раскачаться, ходил в милом пышном халате, повесил огромную икону над дверью и по утрам провожал молодых мальчиков, а если это кто-то замечал то пытался отмазаться идиотскими объяснениями.
А по поводу жизни - неудобно конечно! тараканы, грязь, все старое, пробки выбивает, людей слишком много. Но очень весело и живо, если вы не супер-интроверт и любите трешоватый угар, то очень советую.
А той коммуналкой, как и всем подъездом(а то и всем домом) владеет поп, который раньше был раввином, так мне сказали.
Как-то удалось пожить в 19-ти! комнатной коммуналке на берегу реки Мойки, в пяти минутах от Дворцовой площади. В ней было достаточно легко заблудиться, лабиринты ещё те, конечно. Кстати, душ и туалет был в двух экземплярах, но это к сожалению, не препятствовало очередям и моим вечным опозданиям именно по этому поводу.
Кухня вообще отдельная тема. Мне кажется, в каждой коммуналке, есть бабушка, которая постоянно что-то готовит на кухне, вот у нас была такая мадам с перегарным флером, которая частенько забывала про еду на плите, и кухня дымила по-чёрному.
По поводу публики, в основном, здесь жила молодёжь, поэтому контачить со всеми были легко, да и затусить у кого-то в комнате тоже запросто. А, ну и конеееечно, была вечно недовольная, ноющая баба, которая грозила всех выселить, хотя сама тоже была арендатором.
Комната была жутко маленькая и практически пустая, но атмосферная просто запредельно. Вся она была обклеена вырезками из газет XIX-XX века, репродукциями картин, была даже какая-то репродукция "пластмассового" Иисуса и рисунок "парень, летающий на радуге" от бывшего жильца, завершало композицию 3-х метровое обшарпанное окно, откуда постоянно завывал ветер.
Пишу и думаю, там и прошло то самое, абсолютно беззаботное и немного сумасшедшее (когда в комнате 10м2 тусит 15-17 человек) студенческое время. Эх, хорошо было.
Не знаю, передаст ли это фото атмосферу. Но просто оставлю это здесь.
Да. В 1966 году в Ленинграде нас было в одной 18-ти метровой комнате 5 человек: мои дед и бабушка, мои очень молодые родители (19 лет) и я. Комната была разгорожена бамбуковой ширмой, за ней был устроен "кабинет" отца -- письменный стол и книжный шкаф и обалденная вещь -- крутящееся кресло. Соседи, ещё две семьи/две комнаты, были неприятные -- в одной был сильно пьющий отец. Помню, как по всей квартире травили клопов, помню, как мама пыталась улучшить дизайн кухни, самостоятельно соорудив нечто вроде кухонной стенки. Помню огромную форточку сталинского дома, из которой мне показывали салют. К счастью, у нас был ещё и загородный дом, куда можно было уехать со мною почти на весь год, а позже -- на каникулы. В 1975 мои родители дождались-таки своих двух комнат. Их бывший обитатель получал квартиру по очереди. Это был прекрасный коттедж, построенный после войны пленными немцами, уютная зелёная улица, дворы с арками, маленькая Европа. Некоторые коттеджи были двухэтажными, с деревянными лестницами. У нас было две комнаты и одни соседи -- ж\д проводники, часто уезжающие по работе. Соседка ездила в Финляндию и покупала там вещи и продукты, скажем так, отличающиеся от советских. Соседи были нормальные, с ними можно было нормально общаться. Сосед давал мне почитать свои книги, а я украдкой чистила ему ботинки)) У меня была своя, СВОЯ!! комната. Жила я там с 9 до 17 лет. Потом нашёлся подходящий вариант сложного многоходового обмена и мы стали счастливыми обитателями трёхкомнатной "хрущёвки".
Не так много осталось поистине настоящих коммунальных квартир, однако, хочу показать вам одну из таких, которая всё-таки смогла дожить до нашего времени. Далее я расскажу вам про особенности жизни в такой квартире, а также покажу фотографии проживающих там людей, социальный вид которых шуточно называют "homo communalicus".
Люди, состарившиеся в коммуналках, по большей части говорят о них по–доброму, несмотря на все бытовое неудобство этого жилья. Возможно, им действительно повезло - они были избавлены от одиночества, с которым сплошь и рядом сопряжена жизнь в городе.
В жизни homo communalicus не может быть ничего такого, о чем не знают соседи. Его одежда, включая нижнее белье, сушится после стирки на натянутых под потолком общей кухни веревках. Квартирное сообщество прекрасно осведомлено о жизни любого своего члена - вплоть до особенностей работы его кишечника. Вообще, homo communalicus воспринимает соседей почти как членов семьи. Перед ними можно появиться неприбранным, в старом халате, в дырявых тренировочных штанах и несвежей майке.
Существенная часть косметических и гигиенических процедур производится в их присутствии, поскольку запираться в ванной надолго нельзя. Такое интимное дело, как окраска волос, может превратиться в коллективное мероприятие. А уж о том, у кого что на обед, можно узнать по запаху, не покидая своей комнаты. Правда, здесь есть свои плюсы: если жилец коммуналки готовит праздничное угощение - скажем, печет пироги, то неписаные правила требуют, чтобы он угостил ими соседей. Homo communalicus всегда включен в жизнь социума и не представляет себя вне постоянного общения.
По наблюдениям социологов, внутри коммунальной квартиры очень редко случаются романы, не говоря уже о браках. И это не удивительно: в таких внутриквартирных связях есть что–то от инцеста.
Характерно, что донос в системе коммунальных отношений не относят к чему–то аморальному. Грех не пожаловаться на соседа куда следует - например, стукнуть энергетикам, что холодильник подключен в обход электросчетчика. На каком–то этапе нашей истории подобное доносительство всячески поощрялось государством, со временем оно стало привычным и не исчезло, даже когда власти перестали ратовать за всеобщую бдительность.
Например, довольно распространенное явление - подслушивание и подглядывание. Однако соседскую любовь к чужим секретам можно использовать в личных целях. Достаточно, например, упомянуть, разговаривая по телефону в общем коридоре, о том, что ты скоро станешь директором, что отец у тебя - генерал, а любовница - кинозвезда, и на следующий день вся квартира будет смотреть на тебя с уважением. Люди всегда верят сведениям, полученным неформальным способом.
Предметы общего пользования, как правило, вызывают чувство брезгливости, поэтому homo communalicus пытается защититься от общественной грязи индивидуальными средствами. В уборной он будет пользоваться собственным стульчаком, который, завершив процедуру, повесит на вбитый в стену гвоздь.
С той же целью перед мытьем посуды в общей раковине туда ставится тазик. Опять же, коммунальные жители предпочитают принимать душ, а не ванну. В ванну можно погрузиться лишь после большой уборки, когда ее только что вымыли. Поскольку туалет и ванная комната - общие, нормы коммунальной жизни требуют, чтобы они использовались строго по назначению. Чтение в уборной, мягко говоря, не приветствуется.
Обитатель коммуналки следит за чистотой в квартире - этого требуют правила писаные и неписаные, однако остается совершенно равнодушным к грязи на лестничной площадке. Даже самые непримиримые борцы с живущими у соседей домашними животными подкармливают обитающих в подъезде кошек, мирясь с характерными ароматами. К поддержке бездомных братьев наших меньших квартирное сообщество относится одобрительно, а запах в подъезде homo communalicus воспринимает как непобедимое зло.
Основополагающий принцип жизни классической коммуналки - принцип социальной справедливости. Здесь все регламентировано и расписано. Каждый жилец устраивает большую стирку согласно специальному графику. Считается, что преимущественное право пользоваться санузлом имеют те, кто весь день проводит на работе. Если вы сидите в квартире целый день, то не должны в час пик занимать ванную комнату - это неприлично. В большинстве квартир на стене висит расписание, указывающее, кто и когда убирает места общего пользования. Рядом нередко вешают показания электросчетчика и расчеты сумм, которые каждая комната платит за коммунальные услуги.
К электроэнергии homo communalicus относится с особым вниманием, можно даже сказать - трепетно. Во времена расцвета коммунальных квартир электричество стоило недорого и оплата счетов не была слишком обременительной. И тем не менее из–за невыключенного света в туалете возникали настолько серьезные конфликты, что некоторые жильцы предпочитали устанавливать там собственную лампочку - выключатель находился в комнате и потому был недоступен соседям. Квартирная общественность могла, например, потребовать, чтобы тот, к кому часто ходят гости, больше платил за свет: ведь звонок на входной двери тоже тратит электроэнергию.
Совместное проживание в одной квартире с совершенно посторонними людьми со своими привычками и определенным укладом жизни может быть комфортным лишь в очень редких случаях. В основном, это ссоры из-за мелочей, шума, порядка пользования местами общего пользования и прочего.
Очень тяжело заставить взрослых людей соблюдать, по сути, единственное правило проживания в коммунальной квартире: нужно уважать друг друга, по возможности, не мешать соседям и соблюдать достигнутые договоренности. Помните, что намного труднее отказать в вежливой просьбе, чем в требовании, высказанном на повышенных тонах.
Проживание
Собственники жилья в коммунальной квартире без уведомления соседей имеют право:
- сдавать жилье по договору найма;
- регистрировать, в том числе, на временной основе, граждан в данном помещении.
В случае получения права пользования комнатой в коммунальной квартире на основании договора социального найма наниматель имеет право при соблюдении нормы предоставления жилой площади (12 кв. м общей площади на человека):
1. Передать жилье в поднаем при наличии письменного согласия:
- наймодателя;
- всех членов семьи нанимателя, проживающих на данной территории;
- всех соседей и проживающих с ними членов их семей.
2. Разрешить другим гражданам проживать в данном жилом помещении, на занимаемой на законном основании площади:
- на безвозмездной основе;
- по договору социального найма;
- на временной основе, не более 6 месяцев подряд;
- при наличии разрешения наймодателя;
- с согласия членов своей семьи.
Гости
Собственники жилья имеют законное право принимать гостей, которые могут использовать места общего пользования наравне с остальными жильцами коммунальной квартиры. Сроки и количество гостей законодательно не ограничены. Препятствовать нахождению приезжих в квартире соседи не имеют права.
Если гражданин находится в другом городе более 90 дней, то необходимо получить временную регистрацию по адресу фактического пребывания.
Места общего пользования
Все жильцы имеют равное право пользования коридором, кухней, ванной комнатой, туалетом, прихожей. По умолчанию считается, что жильцы могут занимать мебелью и прочим имуществом площадь указанных помещений соответственно их доле в квартире.
Порядок и очередность пользования указанными помещениями законодательно не установлены. Все споры по вопросам пользования местами общего пользования решаются в судебном порядке.
Собственники жилых помещений не имеют права выделять или отчуждать долю в натуре в имуществе, принадлежащем всем остальным собственникам коммунальной квартиры на праве общей собственности.
При продаже доли в коммунальной квартире новый владелец приобретает право пользования местами общего пользования, а предыдущий утрачивает их.
Ремонт мест общего пользования
Факт необходимости проведения ремонтных работ устанавливается в зависимости от способа заведования многоквартирным домом:
- представителями организаций, управляющих и обслуживающих дом;
- собственниками долей в коммунальной квартире;
- привлеченными экспертами.
На основании составленного акта осмотра принимается решение о необходимости проведения ремонтных работ. В случае принятия положительного решения составляется смета. Ремонт мест общего пользования производится за счет средств собственников жилья пропорционально их долям.
В случае отказа соседей оплатить расходы, один из собственников может сделать это самостоятельно и впоследствии потребовать возмещения затрат в судебном порядке.
Шумовой комфорт
В большинстве регионов страны установлен режим тишины в период с 23.00 вечера до 07.00 утра. В это время уровень шума не должен превышать 45 децибел (соответствует обычному разговору), днем – 55. С нарушителями можно бороться при помощи участкового, правда, не очень эффективно. При первичном обращении будет вынесено предупреждение, затем выписан штраф, размер которого зависит от региона.
Имеются прецеденты понуждения к продаже жилья и переселению. Но случаи эти единичные. Соседи прошли долгий путь: беседы с нарушителями, работа правоохранительных органов, экспертизы, судебные разбирательства.
Курение
Законодательно установленный запрет на курение в коммунальной квартире отсутствует.
Можно попробовать решить проблему через суд, мотивировав это тем, что соседи фактически заставляют курить и используют места общего пользования в личных целях. Апеллировать нужно к федеральному закону № 87-ФЗ от 10 июля 2001 г. “Об ограничении курения табака” , трактующему понятие «курение» как вдыхание дыма тлеющих табачных изделий. В данном случае нарушаются интересы некурящих соседей.
Домашние животные
- пожарной безопасности;
- санитарно-эпидемиологических требований;
- экологических норм и правил;
- прав и интересов соседей.
Если у одного из собственников жилья есть аллергия на шерсть домашних животных, то можно обратиться в суд за защитой.
Реализация комнаты в коммунальной квартире
Соседи имеют преимущественное право выкупа доли в коммунальной квартире. Продавец обязан в письменной форме уведомить остальных собственников жилья о своих намерениях, подробно описав условия предполагаемой сделки. У соседей имеется месяц на выкуп доли в квартире. По истечении данного срока продавец может реализовать жилье.
Отказ от покупки может быть оформлен и раньше у нотариуса либо лично при регистрации сделки в УФРС. Если одним из собственников является несовершеннолетний гражданин, то необходимо получить согласие на совершение сделки органов опеки.
Если продавец не предоставит в органы УФРС подтверждение уведомления соседей о реализации жилья, то регистратор приостановит сделку. Если по каким-либо причинам договор купли-продажи все-таки был зарегистрирован, то любой из соседей имеет право в течение трех месяцев обратиться в суд о переводе на него прав и обязанностей покупателя.
Права на освободившуюся комнату
Если наниматель помещения в коммунальной квартире по договору социального найма по тем или иным причинам ее освобождает, то первоочередное право на освободившуюся жилплощадь имеют наниматели и собственники:
- Сначала признанные малоимущими и нуждающимися в улучшении жилищных условий;
- Затем малоимущие, пользующиеся площадью менее нормы предоставления на каждого члена семьи;
- Далее следуют желающие приобрести данную площадь по договору купли-продажи.
Данные граждане получают право на пользование комнатой по договору социального найма.
Если таковых в коммунальной квартире нет, то жилье будет передано гражданину, нуждающемуся в нем и стоящему в общей очереди.
Комментарии (108)
Владимир | 2018/06/14
Ситуация такова. Купили пол года назад 2 комнаты в 4-х комнатной комуналке, изначально с соседями поговорив, решили продавать всю квартиру. Как оказалось после, соседи – зажраные людишки, которые хотят обменять одну комнату на однокомнатную квартиру, а дешевле им продавать нет смысла, поэтому продать квартиру целиком нереально. На днях нашлись покупатели на наши отдельные две комнаты, но в последний момент наши милые соседи отказались подписывать свое согласие на продажу, никак это не аргументируя. Что делать в такой ситуации, и реально ли как-то продать свои две комнаты без согласия на то соседей?
admin | 2018/06/29
Здравствуйте Владимир! В вашей ситуации вам необходимо соблюсти право соседей на преимущественную покупку ваших долей. Вам необходимо обратиться к нотариусу и направить через нотариуса соседям уведомления о продаже комнат. Если в течение 30-ти дней с момента получения уведомления от нотариуса ваши соседи не выразят желание приобрести комнаты за предложенную вами цену, вы сможете беспрепятственно продать комнаты третьим лицам. При соблюдении данной процедуры как таковой отказ от соседей оформлять не будет необходимости.
Кирилл | 2018/10/14
Что делать, если соседи припятствуют нахождению гостей в комнате, постоянно отчитывают меня так как они старше, не пускают моих гостей в блок, не пускают в места общего пользования, используют повышенный тон и оскорбления в мою сторону и гостей, вечные угрозы в мою сторону, гости ведут себя тихо, не знаю что делать
admin | 2018/10/30
Здравствуйте Кирилл! В первую очередь, вы можете обратиться по данному факту к участковому для проведения профилактической беседы с соседями. Также вы можете обратиться в суд с иском об определении порядка пользования жилым помещением, находящимся в долевой собственности.
Елена | 2018/11/16
Живу в коммунальной квартире. Одна хозяйка пускает квартирантов, которые меняются постоянно, почти каждый месяц. Квартиранты начинают пользоваться моим личным имуществом, отказываются убираться в местах общего пользования, курят в комнате, но запах идет в мою комнату, а я не переношу запах сигарет.
У нас сломался кран, хозяйка, которая пускает квартирантов, отказывается с нами разговаривать и складываться на ремонт. Замену крана делаю за свой счет. Могу ли я ограничить (запретить) пользоваться квартирантов этим краном. И какие у нас есть права по ограничению беспредела квартирантов.
admin | 2018/12/01
Здравствуйте Елена! В первую очередь, вам необходимо обратиться в суд с иском об определении порядка пользования общим имуществом в коммунальной квартире. Также вы сможете взыскать с вашей соседки часть понесенных вами расходов на установку крана. В соответствии с ч. 4 ст. 30 Жилищного кодекса РФ собственник жилого помещения обязан поддерживать данное помещение в надлежащем состоянии, не допуская бесхозяйственного обращения с ним, соблюдать права и законные интересы соседей, правила пользования жилыми помещениями, а также правила содержания общего имущества собственников помещений в многоквартирном доме, однако ваша соседка данное требование закона не исполняет, в связи с чем вы также можете обратиться к участковому с заявлением относительно систематического нарушения ваших законных интересов.
Алена | 2018/12/21
На основании какой ст. Жил. кодекса нужно согласие на прописку в комнате коммунальной квартире собственников других комнат? Один собственник комнаты проживает в другом городе. Нотариус заверить его разрешение на прописку в соседней комнате отказался, сказав, что согласие соседа не требуется. Однако в МФЦ настаивают на этом согласии
admin | 2019/01/10
Здравствуйте Алена! Нормы действующего жилищного кодекса не содержат положений, обязывающих получать согласие соседей на регистрацию собственнику иных лиц в его комнате. Действия сотрудников МФЦ неправомерны, вы можете обратиться с жалобой на действия таких сотрудников вышестоящему руководству или в прокуратуру. Также вы можете потребовать у сотрудников МФЦ мотивированный письменный отказ на ваше заявление о регистрации по месту жительства.
людмила | 2019/01/08
КУПИЛИ КОМНАТУ ЗА МАТЕРИНСКИЙ КАПИТАЛ ТУАЛЕТ С ВАННОЙ НАХОДЯТСЯ ОТДЕЛЬНО ОТ КОМНАТЫ НО СОСЕДИ НЕ ДАЮТ КЛЮЧИ ОТ ВАННОЙ ОБЪЯСНЯЯ ЭТО ТЕМ ЧТО ОНИ ТУТ С 2005 ГОДА ЖИВУТ А МЫ ТОЛЬКО КУПИЛИ И ЭТО ИХ ТУАЛЕТ,ИМЕЕМ ЛИ МЫ ПРАВО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЭТИМ ТУАЛЕТОМ?
admin | 2019/01/18
Здравствуйте Людмила! Несомненно, в данной ситуации соседи прямо нарушают ваши права и законные интересы, поскольку в соответствии со ст. 41 Жилищного кодекса РФ собственникам комнат в коммунальной квартире также принадлежат на праве общей долевой собственности места общего пользования в коммунальной квартире). Для устранения препятствий к доступу в места общего пользования вы вправе обратиться в суд с иском об установлении порядка пользования имуществом в коммунальной квартире.
В 1980-е и 1990-е годы, бывая в разных коммунальных квартирах, я обратил внимание на висевшие в некоторых из них рукописные правила, объясняющие, как нужно себя вести в какой-то части квартиры, или инструкции, как
чем-нибудь пользоваться.
Зачем появляются правила? Для того чтобы разрешать конфликтные ситуации, вводить в норму экстремумы поведения. В повседневной жизни этих экстремумов не так много, поэтому обычно в квартирах объявлений и правил мы не встречаем. Почему же в коммуналках они появляются?
Коммунальная квартира — это особенный тип жилья: там люди живут друг с другом не по своему желанию, часто они принадлежат к разным социальным, этническим, профессиональным группам, и у них нет никого, кто бы ими управлял, — это отличает коммуналку от квартиры, в которой разные люди снимают комнаты у одного хозяина, потому что в последнем случае именно хозяин устанавливает правила.
В Советском Союзе существовал универсальный документ, который назывался «Правила пользования жилым помещением». Эта безличная инструкция должна была регулировать повседневность разных квартир. Я впервые увидел этот документ в одной коммунальной квартире — он лежал на видном месте, и в нем некоторые строчки были подчеркнуты красным карандашом. Выделенные места касались таких вещей, которые требуют приложения усилий и которые не очень хочется, но обязательно надо делать. Например, ремонта.
Само по себе наличие правил и даже их подчеркивание не означает, что все жильцы этой квартиры будут автоматически им следовать. Кто-то в каждом конкретном случае должен определять, подпадает ли данная ситуация под данное правило и правильно ли реализована та норма, которая в этом правиле сформулирована.
Кто эта инстанция? Это мог быть квартуполномоченный — то есть человек, которого выбрали жильцы и который являлся связующим звеном между жилищной администрацией (жилконторой) и жильцами. Он следил, чтобы все вовремя платили квартплату и вообще вели себя правильно. Но если такого человека нет, жильцы должны самоорганизовываться. И они начинают придумывать все более и более густую сеть правил.
Скажем, в «Правилах пользования жилым помещением» может быть написано, что нужно делать влажную уборку и мыть сантехнику. Но жильцы могут решить, что общих правил недостаточно, и начать их дополнять — например, написать, как часто и какими моющими средствами нужно мыть ванну, а как ни в коем случае мыть нельзя, чтобы не снять с нее эмалевый слой.
«Хороший пример того, как соотносятся правила официальные и правила рукописные, самодеятельные, встретился мне в одной квартире, где было написано на стене: «С 7 часов утра и до 23 часов вечера соблюдать тишину». В правилах официальных ровно наоборот — там написано соблюдать тишину с 23 часов вечера до 7 утра. Но квартуполномоченная решила, что не хватает регламентации — нужно обязательно еще и другую половину циферблата покрыть».
Илья Утехин
В 1920-е годы, когда правила только начали придумывать, они обсуждались в прессе. В частности, в пункте о том, что после 23 часов нельзя шуметь, предлагалось сделать оговорку: если люди тихо, никого не беспокоя, устраивают праздник, это дозволяется. Проблема здесь в «тихо» — как в каждом конкретном случае понять, тихий звук или громкий? Беспокоит он других или не беспокоит? Можно определить громкость в децибелах — но то, насколько хорошо звук слышен в соседнем помещении, зависит не только от его громкости, но и, например, от толщины стен. Кроме того, если появляется такая норма, нужно решить, кто будет всякий раз эту громкость измерять.
«Из этой ситуации нет выхода, потому что жизнь бесконечно богаче сети правил, в которые наивные жильцы пытаются поймать наше существование».
Илья Утехин
Конспект
Ключевой вопрос коммунального общежития — справедливость. Иллюстрацией здесь могут послужить таблицы подсчета затрат на электроэнергию, газ или телефон и расписания дежурств, в которых отмечено, кто из соседей когда должен выполнять какие обязанности.
Как все это связано с представлениями о справедливости?
Ни счета, ни обязанности не делятся поровну между всеми жителями квартиры. Жильцы даже не всегда могут вам сразу сказать, сколько человек здесь живет. В таблицах расчета количество жильцов может каждый раз считаться по‑разному: к примеру, плату за электроэнергию, потраченную в местах общего пользования, могут делить между всеми людьми, живущими в квартире, а со счетом за телефон могут возникать вопросы. Все ли пользуются телефоном? И не пользуется ли им кто-то больше других? Бремя оплаты в результате может распределяться между жильцами неравномерно.
Особенно показательно отношение коммунальных жильцов к оплате электричества. Несмотря на то что в советское время оно было очень недорогим, люди рассчитывали доли до копеек. Дело здесь в том, что затратам электроэнергии зачастую придавался символический смысл. Так, одна пожилая дама требовала, чтобы некий сосед платил за электричество больше, чем она, на том основании, что ее визитеры должны были звонить в звонок один раз, а его — четыре раза. И к нему часто ходили гости. Ей казалось, что, таким образом, на его звонок в среднем расходуется больше электроэнергии.
По этой же причине в местах общего пользования, например в туалете, могло быть несколько лампочек и несколько выключателей. Гость, зажегший первую попавшуюся лампочку, рисковал спровоцировать жуткий коммунальный скандал. В некоторых случаях выключатели располагались не рядом с туалетом, а в комнатах жильцов.
Такого рода истории рассказывают не столько о крохоборстве, сколько о способе мышления жильцов коммунальных квартир.
В коммунальной квартире все несут солидарную ответственность за каждого: если кто-то за что-то не заплатил или что-то сломал, это создает неудобство для всех — частная проблема действительно оказывается делом каждого.
Справедливость — это всегда вопрос о том, как делится внутри определенного сообщества некий отпущенный ему ограниченный ресурс. Американский антрополог Джордж М. Фостер на примере крестьянских сообществ в Мексике описал представление о том, что любые блага, которые даются некоторому замкнутому сообществу откуда-то сверху, ограниченны. Это касается не только материальных ценностей, но и детей, хороших супругов, хорошей работы, вообще удачи в жизни. Носителю такой картины мира кажется, что если у кого‑то чего-то больше, чем у других, то это произошло за их счет. Это порождает зависть, которая пронизывает все отношения в сообществе и заставляет каждого следить за участью соседа. У зависти могут быть разрушительные последствия, поэтому слишком много благ — это тоже плохо, особенно в коммунальной квартире, где все знают, какая у кого часть общих благ. Это связывает наши рассуждения о доле и о справедливости с другой темой — с темой приватности.
«Я приведу напоследок один очень яркий пример, который показывает, что речь здесь идет не о материальных благах, не о материальной ценности, а о чем-то другом — и материальные блага оказываются символическим заместителем этой ценности. Это моя любимая история про спички.
Коробок спичек стоил одну копейку. Не было ничего на свете дешевле спичек. И один сосед, уезжая на дачу, оставил на своем кухонном столике коробок спичек. Когда он вернулся с дачи, он своего соседа обвинил в том, что тот пользовался его спичками. Как он узнал? Очень просто: перед отъездом все спички были посчитаны. По-видимому, это была осознанная провокация. Он знал, что его спичками будут пользоваться. И когда признавший свою вину сосед решил в качестве компенсации морального и материального ущерба отдать целый коробок спичек, тот взял этот коробок и выбросил его в окно со словами: «Мне не нужны твои долбаные спички, мне нужно, чтобы мои вещи оставили в покое».
Илья Утехин
Конспект
На одной коммунальной кухне однажды было оставлено следующее объявление:
«Дамы и господа, просьба не вывешивать на веревки предметы нижнего туалета, трусы и прочее. Можно сушить в комнате на трубах и батареях. У нас не рабочее общежитие и не колхоз, а квартира в центре Санкт-Петербурга».
По всем коммунальным законам трусы, висящие на всеобщем обозрении, вписываются в норму: если белье висит в комнате, оно ассоциируется с ее хозяином, а на кухне становится безличным, неизвестно чьим. То есть требования, которые предъявляет автор, не соотносятся с традиционными коммунальными представлениями. Причина в том, что автор живет в квартире постоянно, а адресаты его записки временно — и первый считает себя вправе навязать вторым свои представления. Берясь истолковывать правила, он ставит себя в иерархии власти выше других. Другое дело, что этому можно и не подчиниться.
Тема с трусами обращает наше внимание на проблему приватности. Люди, которые живут в коммунальной квартире, не являются друг другу родственниками, но осведомлены друг о друге в такой степени, которая обычно свойственна родственным отношениям. Они чувствуют по запаху, что у соседей на обед, знают, как часто и кто приходит к ним в гости, слышат, чем они занимаются. И, разумеется, знают, как выглядит соседское белье.
В советской культуре слова «приватность» не существовало, но потребность в ней была. В одной из жалоб жилец просил разрешить ему поставить перегородку в комнате, где он жил вместе со своей бывшей женой. Он мотивировал это необходимостью «бытового самоограждения». «Бытовое самоограждение» — ближайший аналог понятия «приватность».
У нас у всех есть потребность в соблюдении дистанции, в некой информационной безопасности. Размер этой дистанции отличается от культуры к культуре, и обычно человек может претендовать на соблюдение норм, которые присущи его культуре. Нам всем кажется естественным, чтобы нас не толкали, не читали наши письма, не залезали в ящик нашего стола, не рылись в наших вещах. Несмотря на это, в коммунальной квартире приватность постоянно и вынужденно оказывается проницаемой.
После революции уплотнению подлежали так называемые богатые квартиры — то есть квартиры, в которых количество жильцов было меньше или равно количеству комнат. Для человека, изначально жившего в отдельной квартире, необходимость постоянно находиться «на сцене» часто становилась большой проблемой. Его детям, которые тут выросли, это уже было не так тяжело.
Важно, что почти все вторжения в чужое приватное пространство оказываются в коммуналке мотивированными, часто — необходимостью установить справедливость. Например, если вы занимаете туалет или ванную дольше того времени, которое считается разумной и справедливой долей, к вам могут постучать и напомнить, что пора освободить это место другим. Даже если вы находитесь за закрытой дверью, все знают, где вы и сколько времени вы там провели.
Иногда вторжения в приватность требует установление справедливости в отношении затрат. Скажем, чтобы решить, сколько должен платить за электроэнергию человек, обладающий утюгом, нужно выяснить, сколько часов в неделю или в месяц он этим утюгом пользуется. Этот вопрос имеет отношение к его частной жизни — но беспокоит всех, поскольку касается установления справедливости.
«Я покажу еще один документ, который имеет отношение к теме приватности и демонстрирует, что эти вторжения действительно продиктованы практической необходимостью. Я не буду зачитывать всю записку: в ней одна жилица говорит другой, что вытащила содержимое ее шкафчика, где хранится грязное белье, и обнаружила там тараканов. Нужно бороться с тараканами, понятно. Но средством борьбы с тараканами оказывается вторжение в приватность — этот вопрос не решить, если все вместе что-то не придумают. Что там, в этом шкафчике в ванной, — это не просто вопрос любопытства соседки. Вполне возможно, что это искренняя обеспокоенность проблемами гигиены и тараканов. Тараканов в прямом, не метафорическом смысле».
Илья Утехин
Конспект
В этом эпизоде речь пойдет о той грани между нормальностью и психической патологией, которая постоянно присутствует в коммунальном быту как нечто проницаемое: некоторые виды психопатологии логически организованы точно так же, как нормальный быт.
Значительную часть почты участковых милиционеров, прокуроров и депутатов разных уровней, по крайней мере в центральных районах Ленинграда — и позже Петербурга, — составляют заявления с просьбой разрешить конфликты, разгоревшиеся в коммунальных квартирах.
К примеру, пожилая женщина пишет заявление в милицию:
«Прошу призвать к порядку Бурыкина Максима. Хулиганит и ворует все подряд, ничего нельзя оставить на кухне. Издевается ежедневно. Из комнаты все выкрали, на кухне крадут кастрюли и крышки от кастрюль. Две крышки украли и не вернули. Теперь украл еще две крышки. Я пришла из магазина, стоят две кастрюли на столе без крышек, все отказываются, никто не брал. Я им сказала, буду звонить сейчас в милицию. Тогда (называет фамилию соседки ) решила отдать с большой кастрюли крышку, а вторую крышку нашла на полке у Максима среди их крышек и отдала мне. Долго ли будет продолжаться воровство бабушки и внука? Прошу принять строгие меры к этим распоясавшимся ворам».
Вполне вероятно, что все эти события происходят исключительно в воображении человека, много лет прожившего в коммунальной квартире и страдающего специфическим параноидальным расстройством, которое отечественные психиатры называют «параноид жилья». Такие люди считают, что соседи стремятся нанести им моральный и материальный вред — воруют, трогают на кухне своими грязными руками их имущество (соседи и соседское имущество часто ассоциируется с грязным, в отличие от своего, чистого), а в более серьезных случаях подпускают им в комнаты газ.
В некоторых случаях эти страхи достигают патологических размеров. Нечто подобное бывает у людей, которые живут в отдельных квартирах, но они больше склонны винить в своих бедах что-нибудь далекое. В коммунальных же квартирах ближайшими кандидатами в злодеи оказываются соседи — или родственники, с которыми ты живешь в одной комнате.
Интересно, что в этом случае поведение человека начинает повторять поведение, в котором он обвиняет окружающих. Скажем, человек, обвиняющий соседей в том, что они у него воруют, начинает сам воровать у соседей — он думает, что отдаст, когда они отдадут ему его имущество, — или портит их вещи, увидев, что его вещи якобы испорчены.
И воровство, и подмена, и порча имущества встречаются в действительности. Одна из моделей советских холодильников даже была снабжена замочком, чтобы холодильник можно было запереть; люди самостоятельно приваривали к кастрюлям специальные ушки для замочков. Вообще, в обычном, а не патологическом коммунальном быту довольно много навесных замков: человек, живущий в коммунальной квартире, все время ждет от окружающих, что они что-то у него украдут или нанесут ему какой-то иной вред. То есть логика, которой руководствуется нормальный человек, оказавшийся в ситуации коммунальной квартиры, ничем не отличается от логики человека, страдающего параноидом жилья.
«Параноид жилья и то, что логика патологического мышления абсолютно изоморфна логике мышления нормального человека, с той разницей, что нормальное мышление допускает критику, а патологическое мышление для критики непроницаемо, — это, наверное, одна из самых поразительных вещей, которые я смог понять относительно устройства коммунальной повседневности».
Илья Утехин
Показательным примером того, что и патология, и норма развиваются из одного флакона, оказываются так называемые виртуальные кражи: кто-то обвиняет соседа в воровстве, иногда даже вызывает милицию, начинается следствие, а потом якобы украденная вещь находится. И это как в анекдоте: ложечки нашлись, а все остальное осталось в душе навсегда.
Конспект
Жалобы и обращения простых советских людей к высоким руководителям могут многое рассказать о том, что представляют собой власть и государство с точки зрения советского человека.
Прежде всего обращают на себя внимание правительственные телеграммы на красных бланках — то есть телеграммы, отправленные по адресу: Москва, Кремль.
Вот один пример:
«Москва, Кремль, Хрущеву. Срочно принять меры. Квартирный вопрос».
Поскольку телеграммы такого рода не единичны, можно сделать вывод, что они не бессмысленны. Требовать срочно принять меры может тот, кто имеет на это право. Отправительница этой телеграммы точно не имеет права ничего указывать Хрущеву — так что текст, очевидно, составлен таким образом, чтобы зацепить внимание. Вероятнее всего, эти телеграммы были нужны, чтобы осуществлять так называемый самозахват: если одна из комнат в коммунальной квартире освобождается и кто-то занимает ее без достаточных на то оснований, его могут оттуда выселить. Но если он отправляет такую телеграмму, ситуация замораживается до тех пор, пока на нее не придет ответ. На получение ответа уходит около месяца, за который можно собрать все необходимые документы и легализовать свое право на захваченную жилплощадь.
На примере более длинных текстов видно, как человек пытается выразить свою уникальную ситуацию на том языке, на котором, по его мнению, власть может его понять.
Я приведу две цитаты, чтобы показать, каким может быть результат:
1. «Естественно, что живой человек думает лишь о том, чтобы добиться нормы повседневных вещей. У меня этой нормы нет».
2. «Не могу найти угла для остатка своей жизни».
Жалоба и обращение были одними из немногих жанров письменной речи, находившихся в распоряжении людей, не принадлежавших к книжной письменной культуре. Так же как и письма в газеты, они рассматривались советским руководством как важный канал обратной связи. Соответственно, граждане тоже считали писание жалоб, доносов и писем в разные инстанции очень полезной для государства деятельностью — которая к тому же в некоторых ситуациях позволяет получать дивиденды за счет тех людей, на которых осуществляется донос.
В начале любой официальной жалобы или обращения указываются автор и адресат письма. Но одного и того же человека можно назвать
по-разному: можно указать его государственные и другие посты, можно использовать какие-нибудь эпитеты вроде «дорогого вождя» или «любимого руководителя».
Сообщая о себе самом, человек должен показать, что он имеет на такое обращение право. Право это дано ему тем, что он внес свой вклад в нечто общегосударственное: много лет работал на благо родины, был ранен, до революции участвовал в революционном движении и был исхлестан нагайкой. Так, автор письма в газету «Известия», написанного в 1963 году и адресованного известной журналистке Татьяне Тэсс, сообщает:
«Вся моя жизнь прошла по тяжелому пути, еще в детстве я узнала подземскую, где сидела с матерью, которая плюнула в лицо городовому».
В этой конструкции хозяином всех благ является патерналистское государство. Подданные находятся у него на полном содержании, и оно через систему распределения благ имеет возможность их контролировать: человек может жить только там, где прописан, лечиться — только в ведомственной или районной поликлинике, отправить детей только в ведомственный или районный детский сад. Следовательно, если человеку казалось, что система дала сбой, он мог это исправить, только обратившись к хозяевам благ наверх.
Граждане активировались к праздникам, юбилеям, выборам и съездам: «Грядут выборы в Верховный Совет, а настроение у нас очень плохое», — пишет в жалобе человек, прекрасно понимая, что выборы — это чистая декорация. Но декорация очень важная: государство чувствительно относилось к тому, чтобы граждане демонстрировали свою лояльность, в частности участвуя в выборах.
Пожалуй, наиболее любопытными являются обращения, не связанные непосредственно с личной выгодой, но требующие принятия каких-то решений ради всеобщей справедливости. Один из таких примеров — письмо Брежневу. Называется этот текст «Предложение»:
«Работая ряд лет общественным инспектором, мне приходилось встречаться с жилищными непорядками. В чем они проявляются? Хотелось бы отметить, что многие граждане в пригородах Ленинграда выстроили себе дачи. Причем эти дачи числятся только юридически, именуются как летние дачи, а фактически большинство из этих дач пригодны для постоянного жилья в течение года. <...> При законе местные советы смогли бы установить пригодность этих дач к постоянному жилью, и тогда бы на 80 % дачный фонд стал бы постоянным жилым фондом».
Автор этого письма говорит, что есть такие дачи, на которых можно жить постоянно, а их не учитывают в качестве постоянного жилого фонда. Получается, что владельцы таких дач могут претендовать на еще одну комнату в коммунальной квартире. Это несправедливо, поэтому нужно принять соответствующий закон.
«Вполне возможно, что никакой прямой выгоды этот человек не получит, даже если такой закон будет принят. И такое незаинтересованное неравнодушие очень показательно. Советский человек всегда был готов бороться с тем, что нарушает справедливость распределения благ. Благ, которые приходят сверху, от государства».
Илья Утехин
Конспект
Я хочу показать два документа, характерных для своей эпохи и для того типа отношений, который складывался между людьми, в частности благодаря их совместному проживанию.
Первый документ был направлен в дирекцию и местный комитет универмага Гостиный Двор жильцами некой квартиры по улице Петра Лаврова. По‑видимому, Гостиный Двор имел отношение к соседке, которая жила с ними в одной квартире.
«В нашей квартире совместно с нами проживает свыше 15 лет гр. [...] Бая Иосифовна, работающая в универмаге. В кв-ре Б. И. ведет себя скромно, корректно, вежливо, и мы все жильцы относимся к ней с большим уважением. Указанное заявление мы решили вам написать на тот случай, если к вам поступит кляузное заявление гр-ки [...], чем неоднократно она занималась все эти годы, стараясь оклеветать и очернить порядочных людей. Дело в том, что семья [...] (мать 60 лет, дочь 40 лет и двое детей) — это бич нашей квартиры: они терроризируют всех жильцов. Они пакостят всем жильцам, сами учиняют скандалы и дебоши и сами же строчат доносы-кляузы в различные организации на всех жильцов вплоть до детей. Даже на первоклассниц Свету и Таню гр. [...] ходила жаловаться в школу. У нас в квартире проживают в основном люди преклонного возраста, больные, и мы никак не можем справиться с [...] (зачеркнуто ). Все, что ни напишет гр. [...], это абсолютная ложь».
И несколько подписей.
Письмо написано в 1964 году. Оно представляет собой превентивный донос. Такого рода письма были в большой стопке документов, доставшихся московскому художнику-концептуалисту Илье Кабакову и подтолкнувших его к работе над коммунальными инсталляциями. Там тоже было много достоевщины, много кусания себя за хвост и в том числе превентивности в отношении доносительства. Подобные тексты заставляют нас погрузиться в эту атмосферу, где преследователь и жертва связаны одной цепью, находятся в одном густом растворе и не хотят из этого раствора никуда деться.
То, что это в какой-то мере сохранилось до наших дней, иллюстрирует совсем свежий документ — письмо, направленное в австрийское консульство в Петербурге и датированное 2003 годом. Судя по некоторым признакам, аналогичные письма были разосланы в консульства разных государств.
«Уважаемый господин генеральный консул! Обратиться к вам меня заставляют следующие обстоятельства. В коммунальной квартире по вышеуказанному адресу вместе со мной проживает гражданка Магниткина [...]. Гражданка Магниткина в течение длительного периода времени нигде не работает, имеет передо мной задолженность, постоянно мешает нормальному проживанию в коммунальной квартире, нарушая покой и тишину после 23 часов, являясь домой в нетрезвом виде с посторонними гражданами, угрожает мне. Гражданка Магниткина ведет беспорядочную половую жизнь с гражданами иностранных государств, используя их впоследствии в качестве финансовой поддержки. 18.09.03 я обнаружила пропажу из мест общего пользования квартиры своих личных вещей. В их краже я подозреваю гражданку Магниткину, так как следы несанкционированного проникновения в квартиру отсутствуют. По данному факту мной был вызван наряд милиции, который произвел задержание посторонних лиц, находившихся в нашей квартире. И в отделении милиции Центрального района Санкт-Петербурга подано заявление с просьбой привлечь Магниткину к ответственности, предусмотренной действующим законодательством. Магниткина в настоящее время продает комнату в коммунальной квартире и пытается оформить выездную визу. Убедительно прошу вас в случае обращения Магниткиной за оформлением выездной визы иметь в виду вышеперечисленные обстоятельства. С уважением, подпись».
Здесь много чего намешано. С одной стороны — черты милицейско-бюрократического стиля заставляют задуматься, не работает ли автор этого обращения в милиции или на какой-нибудь бюрократической должности. С другой стороны, в тексте есть очень наивные утверждения, которые показывают, что вооруженность бюрократическим языком — чистой воды декорация. Например, речь идет о выездной визе, которой в 2003 году уже не было, а австрийское консульство в Петербурге не выдает не только выездных, но даже и въездных виз: это почетное консульство.
«Ну и вообще, если задуматься, что же здесь происходит? Эта Магниткина так мешает ей жить — и вот наконец она, наверное, уедет куда-нибудь, хоть в Австрию, хоть еще куда-нибудь. И слава богу: значит, никто тебе больше не будет мешать. Нужно помочь ей уехать. Ан нет: если она уедет в Австрию, то иностранные граждане, которых она использует в качестве материальной поддержки, устроят ей такое счастье, подобного которому тебе никогда не получить. А если тебе его не получить, пусть и ей его не будет — пусть она рядом с тобой мучается в этой коммунальной квартире, а ты будешь писать на нее доносы. Потому что если ее не будет, то с кем же воевать?»
Илья Утехин
Эта жертва необходима, чтобы сохранять пассионарную повседневность, наполненную борьбой за справедливость, в которой можно реализовать свое неравнодушное отношение к делу.
Эти черты, которые воспитала в советском человеке в том числе коммунальная квартира, в значительной мере остаются с нами. По крайней мере у тех наших людей, большая часть жизни которых прошла в окружении коммунального быта.
