«Оценить, что реально достигнуто в рамках Транс-Тихоокеанского партнерства, пока непросто. Продвижение этой инициативы осуществляется в закрытом режиме даже для бизнеса и общественности самих договаривающихся государств, не говоря уже о других странах. На протяжении последних пяти лет, в течение которых идут переговоры, периодические заявления об успехах затем опровергаются. Последний раз это было перед саммитом АТЭС на Бали в ноябре 2013 года. Судя по сообщениям, речь скорее идет о договоренностях продолжить переговорный процесс, который уже более года находится в замороженном состоянии. Сроки его возобновления пока не объявлены.

Очевидно, что Транс-Тихоокеанское партнерство – очередная попытка США построить выгодную для себя архитектуру регионального экономического сотрудничества. В то же время полагаю, что отсутствие в составе его участников таких крупнейших региональных игроков, как Россия и Китай, вряд ли позволит выстроить эффективное торгово-экономическое взаимодействие».

Остроту этой теме придает ярко выраженное стремление Америки увязать ТТП с целями своей внешней политики в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). На полях саммита АТЭС в Гонолулу в 2011 году Хилари Клинтон, тогда госсекретарь США, определила место ТТП как часть плана США по «укреплению наших двусторонних союзов в области безопасности; усилению участия в работе региональных многосторонних институтов; расширению торговли и инвестиций, укреплению широкой базы военного присутствия; продвижению демократии и прав человека».

В течение той же недели, выступая в австралийском парламенте, президент Обама провозгласил, что «США, как тихоокеанская держава, будет играть долгосрочную роль в формировании будущего этого региона на основе базовых принципов в тесном партнерстве с друзьями и союзниками». Эти цели будут достигнуты на пути «укрепления военного присутствия США в этом регионе Восточной Азии, укрепления ключевых союзников, поощрения правовой системы, при которой увеличиваются права рабочих, а наш бизнес сможет конкурировать на равных с местными компаниями; где защищаются права интеллектуальной собственности и новые технологии, лежащие в основе инноваций, и где курс валют определяется рынком и не позволяет странам получать несправедливое преимущество». В этом контексте Обама определил ТТП как «потенциальную модель» для всего региона, тем самым смешав вместе деловые и внешнеполитические интересы США для оказания давления, прежде всего на Китай.

Действительно, многие эксперты считают, что главная цель ТТП – изменить архитектуру торговли в АТР так, чтобы в конечном счета вынудить Китай втиснуться в рамки нового соглашения. Однако ТТП заслуживает более подробного и беспристрастного анализа, прежде всего как невиданное ранее по масштабам торговое соглашение.

Высококачественное партнерство ХХI века

Транстихоокеанское партнерство с самого начала назвали «высококачественным партнерством XXI века», которое станет новой моделью для всех преференциальных торговых соглашений (ПТС), заключаемых между государствами во всех частях мира.

Во-первых, ТТП по определению, по исходному замыслу является партнерством открытого типа, предполагающим присоединение к нему новых государств. Так в 2011 году переговоры велись между девятью странами (Австралия, Бруней, Чили, Малайзия, Новая Зеландия, Перу, Сингапур, США и Вьетнам), а к саммиту АТЭС в Шанхае в 2014 году к ним добавились Канада, Япония и Мексика.

Во-вторых, ТТП планирует выйти на самые высокие стандарты взаимного открытия рынков и качества регулирования торговли, инвестиций, рабочей силы, окружающей среды, допуска иностранных партнеров к госзакупкам.

Группа международных экспертов под руководством Патрика Ло считает, что «ТТП являются ПТС XXI века, потому что предлагают не только доступ на рынок товаров, но также новое решение вопросов торговли и производства в сферах сельского хозяйства, текстиля, правил происхождения товаров, услуг, технических барьеров в торговле, санитарных и фитосанитарных мер, инвестиций, финансовых услуг, телекоммуникаций, электронной коммерции, компенсационных мер, прав на интеллектуальную собственность, конкуренции, наращивания производственных мощностей, стандартов функционирования рабочей силы и правил охраны окружающей среды». Новые проблемы, которые должны быть включены в ТТП, касаются упрощения стандартов регулирования торговли с упором на заметную роль мелкого и среднего бизнеса.

Достичь гармонизации норм регулирования в таких разнообразных областях можно лишь при концептуальной поддержке переговоров на высшем политическом уровне. При этом можно говорить о попытке создать некую базовую модель «мультилатерального регионализма».

Если говорить о ПТС предыдущего поколения, поколения «двадцатого века», то их основным смыслом являлось обеспечение транзита готовых товаров через границу, преодоление высоких тарифных барьеров. Сегодня речь идет о функционировании фирм и компаний на чужой территории, за границей. Это отражает усиление взаимозависимости экономик вследствие роста торговых и инвестиционных обменов.

Эволюция переговоров о ТТП

Транстихоокеанское партнерство выросло из преференциального торгового соглашения, широко известного как «тихоокеанская четверка». В 90-е годы на полях нескольких саммитов АТЭС Австралия, Чили, Новая Зеландия, Сингапур и США проводили неформальные дискуссии с целью обсудить механизмы создания нового типа торгового соглашения между «одинаково мыслящими» государствами. В период между 2002 и 2005 годом во время саммитов АТЭС представители Чили, Новой Зеландии и Сингапура провели четыре раунда переговоров о более тесном экономическом партнерстве трех стран. Во время пятой встречи в апреле 2005 года к переговорам примкнул Бруней с намерением стать одним из учредителей соглашения. В июне 2005 года на встрече министров торговли АТЭС было объявлено об успешном завершении переговоров о соглашении по Транстихоокеанскому стратегическому экономическому партнерству.

Первый раунд переговоров по созданию ТТП состоялся в марте 2010 года в Мельбурне. В нем приняли участие представители восьми стран: Австралии, Брунея, Чили, Новой Зеландии, Перу, Сингапура и США. Вьетнам имел статус ассоциированного члена. Страны-участницы заявили о желании завершить разработку соглашения к ноябрю 2011 года, чтобы объявить об этом на саммите АТЭС в Гонолулу. За это время было проведено восемь раундов интенсивных переговоров. Было решено, что никаких «наблюдателей» быть не должно. Это означало, что Вьетнам должен был определиться со своим статусом в ТТП. Уже в ноябре 2010 года на саммите АТЭС в Японии президент Вьетнама объявил о присоединении к переговорам в качестве полноправного члена. Участники приветствовали это решение, поскольку получали, во-первых, доступ к быстрорастущему рынку (10% в год) в 85 млн человек, а во-вторых, усложняли конфигурацию партнерства, добавляя страну, которую нельзя отнести к «клубу богатых». Это открывало возможности для других развивающихся стран. После присоединения Вьетнама о своем желании участвовать в ТТП объявила Малайзия и была принята в октябре 2010 года.

В 2012 году к переговорам присоединились Канада и Мексика, а в 2013-м – Япония. При участии Японии на страны ТТП будет приходиться порядка 40% мирового ВВП и около 1/3 мировой торговли. Япония сегодня – четвертый по величине торговый партнер США. В 2013 году Америка экспортировала в Японию товаров на 65 млрд долл. и услуг приблизительно на 48 млрд долл.

С приходом новых участников возникло много трудноразрешимых проблем, которые, собственно, и не позволяют до сих пор объявить о создании полноценного партнерства. Канадцы, например, запросили разрешение на исключение сектора производства молока и молочных продуктов из соглашения. С этим категорически не согласилась Новая Зеландия. А у США есть претензии к Канаде по вопросам прав интеллектуальной собственности. Сложно идут переговоры между США и Японией по проблемам доступа на продовольственный и автомобильный рынки.

Американское возвращение в Азию

Президент США Барак Обама во время своего первого президентского визита в Восточную Азию в ноябре 2009 года объявил о новой стратегии «возвращения в Азию». В своей речи в Токио Обама, рожденный на Гавайях, позиционировал себя как «первый тихоокеанский президент США». Он заявил, что «как азиатско-тихоокеанская страна США собираются подключиться к дискуссиям, которые оформят будущее региона, и готовы участвовать в полном объеме в работе соответствующих организаций по мере их становления».

Обосновывая необходимость участия США в ТТП, тогдашний торговый представитель США Рональд Кирк отмечал «быстрое распространение в регионе ПТС, в которых США не участвуют». Он подчеркнул, что «эти ПТС, как и другие тренды экономического развития, привели к заметному сокращению доли США на ключевых азиатско-тихоокеанских рынках за последнее десятилетие». Участие США в ТТП призвано «развернуть этот тренд».

Как новое партнерство должно соотноситься с уже действующими ПТС? Рассматривались три возможные модели: а) ТТП заместит все существующие двусторонние ПТС между членами; б) ТТП будет сосуществовать со всеми действующими соглашениями, а бизнесу, по аналогии с практикой Сингапура и Новой Зеландии, будет разрешено выбирать более выгодное соглашение; в) ТТП превратится в гибридное соглашение (часть старых положений сохранится, часть будет заменена).

Теоретически первая модель выглядит наиболее выигрышной. Ожидается, что бизнес сам выберет новые положения ТТП как более совершенные с точки зрения либерализации и доступа к рынкам. В итоге новое соглашение заменит действующие. Это позволит экспортеру, например, применять один и тот же расчет происхождения товара при отгрузке продукции в различные страны ТТП. Наконец удастся воплотить мечту о достижении заявленных «стандартов XXI века», включив в новое соглашение лучшие практики и опыт действующих ПТС.

Реальность, однако, оказалась сложнее. Многие положения действующих ПТС были сформулированы с учетом взаимных интересов и компромиссов. А новое соглашение ТТП может нарушить эти хрупкие балансы. Например, по действующему между США и Австралией ПТС сахар исключен из двустороннего соглашения. А по новому ТТП Австралия может его (сахар) экспортировать в США.

К тому же переговоры выявили методологическую разницу в подходах. Уже к началу 2011 года стало очевидным, что наилучшим форматом для США являются двусторонние переговоры. Размер американского рынка таков, что большинство партнеров ради преференциального попадания на него идет на уступки. Так, австралийцы помимо сахара уступили в вопросах госрегулирования фармацевтической продукции и прав интеллектуальной собственности.

США исходя из представлений о силе собственной позиции предложили провести двусторонние переговоры со всеми странами-участницами. Наверное, затем, чтобы в результате на стол легли 11 двусторонних договоров с США. Но страны «тихоокеанской четверки» пока не согласны отказываться от изначального замысла – создать унифицированное мегарегиональное соглашение.

Переговоры буксуют даже в таком знакомом для участников ВТО вопросе, как снижение барьеров в торговле товарами. Максимум, до чего удалось договориться в августе 2010 года в Перу, было «решение ничего не решать». Вместо решения о всеобщем снижении барьеров было предложено «сосредоточится на предоставлении специфических условий доступа на рынок отдельными странами».

Увязка противоречивых интересов стран с разным уровнем развития

ТТП включает ряд развивающихся государств. По классификации Мирового банка Чили, Малайзия, Мексика и Перу относятся к развивающимся странам с доходами выше среднего уровня, а Вьетнам – с доходами ниже среднего. Возможно, скоро присоединятся Филиппины, Таиланд и Индонезия. Возникают вопросы – можно ли обеспечить решение проблем развития этих стран в рамках ПТС и как согласовать права рабочей силы, интеллектуальной собственности, прозрачности и прав человека.

Поскольку переговоры в рамках Дохийского раунда находятся в печальном состоянии, можно предположить, что именно ПТС будут служить главным двигателем либерализации торговли в ближайшее время. Должно ли ТТП включать специальные нормы для стимулирования роста в развивающихся странах?

ТТП не гарантирует развития, но при некоторых условиях может обеспечить доступ на рынок развитых стран, который простимулирует инвестиции и экспортоориентированный рост. ПТС, как правило, не предоставляют участникам специальных и дифференцированных условий, о которых говорится в ВТО. Ничего о таких условиях не говорится и в переговорах о ТТП.

В конце концов, главной чертой ПТС является снижение тарифа внутри партнерства до «нуля» практически на весь объем взаимной торговли. Приоритетные потребности развивающихся стран лежат скорее всего не в тарифных преференциях, а в мерах по улучшению инвестиционного климата и поддержанию курса валюты, стимулирующего экспорт. ПТС могут помочь в деле продвижения институтов нового, рыночного типа.

Вполне возможно, что такие страны, как Малайзия, Перу и Вьетнам, должны будут тщательно взвесить плюсы и минусы от участия в партнерстве. На чашах весов – доступ на рынки развитых стран, издержки от невключения – и риски от внедрения стандартов богатых стран в области интеллектуальной собственности, охраны окружающей среды и труда. Следует также учитывать политические факторы.

Структура переговорного шаблона американской делегации достаточно жесткая и может чинить препятствия в ходе переговоров о ТТП. С одной стороны, США добиваются обязательств от партнеров по проведению глубоких внутренних реформ системы государственного регулирования, что идет дальше действующих сегодня правил ВТО (интеллектуальная собственность, финансовые услуги, инвестиции). С другой стороны, содержание обязательных переговоров – вопросы, которые вообще не являются предметом ведения ВТО (трудовые и экологические стандарты). Это может стать неподъемным бременем для развивающихся стран, участвующих в ТТП, которые до сих пор не имели ПТС с США (Бруней, Малайзия, Вьетнам). Даже если им дадут более длинный переходный период, существует опасность, что нынешнее состояние их экономик не позволит им успешно вписаться в новые формы интеграции.

Известный специалист по вопросам ПТС Ричард Болдуин довольно пессимистично оценивает перспективы выработки качественных соглашений ХХI века. Он считает, что лишь у небольшой группы стран – США, ЕС и Японии – есть потенциал получать выгоды в силу асимметрии экономической и политической мощи. Ричард Болдуин считает, что в ходе переговоров о новых, «глубоких» ПТС, с одной стороны, разрушается роль ВТО как центральной инстанции, устанавливающей торговые правила, а с другой – новые ПТС могут стать средством диктата условий торговли и экономического взаимодействия.

Является ли ТТП американским противовесом Китаю

Американские цели и интересы на переговорах о ТТП не ограничиваются экономическими вопросами. Есть важные проблемы внешнеполитического и геополитического характера, которые Вашингтон хочет решить в рамках партнерства. Стоит вопрос об укреплении военных двусторонних альянсов в Азиатско-Тихоокеанском регионе как противовеса растущей военной мощи Китая.

Увязка вопросов безопасности и ПТС соответствует последним тенденциям торговой политики США – использовать ПТС для усиления стратегических взаимоотношений. Началом такого тренда можно считать заключение соглашения о свободной торговле между США и Израилем в 1985 году. Новый импульс заключению двусторонних ПТС был придан после 11 сентября 2001 года, когда администрация Джорджа Буша начала переговоры со странами стратегической или геополитической важности. Бывший торговый представитель США Роберт Зеллек говорил в 2003 году: «ПТС с США являются привилегией, которую надо заслужить сотрудничеством в вопросах внешней политики и безопасности». В одних случаях преференциальные соглашения были как знак благодарности за сотрудничество в борьбе с международным терроризмом (Бахрейн, Иордания, Марокко и Оман). В других – они выступали в качестве продвижения целей безопасности (Австралия, Чили и Сингапур).

Торговый представитель США Рональд Кирк провозгласил в 2011 году, что «потенциально новые члены ТТП должны быть подготовлены к тому соответствовать приоритетам США». Такая позиция фактически означает, что ключи от двери в ТТП для новых членов находятся в Вашингтоне. Практическое следствие такой позиции означает, что, если, например, Китай захочет вступить в ТТП, то он должен вначале пройти через процедуру двусторонних переговоров с США. Один из самых заметных критиков ТТП, крупный авторитет в вопросах преференциальной торговли Ягдиш Бгавати отмечал, что «ТТП принципиально будет служить интересам тех стран, которые, опасаясь агрессивного Китая, будут добиваться не столько роста торговли, сколько политической безопасности».

Слабым местом такого подхода является то, что ТТП может стать заложником представлений о том, что партнерство является частью внешнеполитической стратегии США по сдерживаю Китая. Такая интерпретация предназначения ТТП получила достаточно широкое распространение в научных и экспертных кругах.

Действительно, многие члены партнерства поддерживают цели внешней политики США, некоторые из них надеются повысить свою безопасность при помощи совместных военных мероприятий.

Австралия имеет союзнический договор с США, в рамках которого на территории страны размещен совместный разведывательный центр. Сингапур активно поддерживает военное присутствие США в регионе и предоставляет им доступ к своим военно-воздушным и военно-морским базам. Бруней и Малайзия имеют соглашения об оборонном сотрудничестве с США. Перу и Чили являются близкими союзниками США в Латинской Америке. Новая Зеландия и США приостановили свой союз в 1985 году, после того как Новая Зеландия отказала американским подводным лодкам в праве заходить в свои порты. Однако в 2007 году США и Новая Зеландия возобновили военную кооперацию. Наконец, Вьетнам начал определенное военное сотрудничество с США на фоне эскалации напряженности с Китаем в Южно-Китайском море.

Несмотря на наличие тесных военных контактов и связей, сама мысль, что торговая политика США гарантируется не столько экономическими соображениями, сколько Советом национальной безопасности, сильно беспокоит партнеров по переговорам. Сообщалось, например, что в ноябре 2011 года Австралия и Новая Зеландия довели до сведения официальных лиц в Вашингтоне «в недвусмысленной форме», что, как только они почувствуют мотивы сдерживания Китая, они немедленно покинут переговоры.

Эта точка зрения разделяется другими членами ТТП, у которых есть значительные торговые, инвестиционные и политические отношения с Китаем. Они, естественно, не хотят быть заложниками американских внешнеполитических соображений.

Однако представляется, что такой взгляд на мотивы участия в ТТП слишком прямолинеен. Азиатские члены ТТП вынуждены будут искать баланс между своими военными, политическими и торговыми интересами. Экономические отношения с Китаем для них критически важны, и они вряд ли будут заинтересованы в участии в соглашениях, враждебных Китаю.

Конечно, существуют безусловные интересы американского бизнеса в создании высококачественного «соглашения XXI века» для повышения предсказуемости своего существования на территории стран партнерства. Но нельзя игнорировать и попытки Вашингтона при помощи ТТП оказать серьезное давление на Пекин, показать, по каким правилам будут развиваться глобальные экономические отношения в будущем.

Американские власти объявили о подписании итогового соглашения о Транстихоокеанском партнерстве. Перед вступлением в силу договор должны одобрить законодатели всех стран-участниц.

Министры торговли 12 стран – Австралии, Брунея, Вьетнама, Канады, Малайзии, Мексики, Новой Зеландии, Перу, Сингапура, США, Чили и Японии – в понедельник, 5 сентября, в Атланте подписали итоговое соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (Trans-Pacific Partnership, TPP). Переговоры по соглашению официально начались с 2008 г.

Для США данный договор расширяет уже действующее Североамериканское соглашение о свободной торговле (North American Free Trade Agreement, NAFTA), которое вступило в силу в 1994 г.

Барак Обама сделал ТТП одним из главных пунктов своей внешнеполитической программы, без которого заявленный им "разворот США в Азию" не будет полным.

Однако в США против заключения Транстихоокеанского партнерства выступали различные профсоюзы, по мнению которых соглашение о свободной торговле приводит к росту безработицы в стране.

Транстихоокеанское партнерство вызывает неоднозначную реакцию не только в США, но и среди экономистов и аналитиков.

Так, лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц назвал крупнейшее в истории региональное соглашение о торговле и инвестициях фарсом.

"Вы услышите много разговоров о важности TPP для "свободной торговли". В реальности же это соглашение об установлении контроля над торговыми и инвестиционными связями стран-участниц партнерства. Это делается от имени самых влиятельных деловых лобби каждой из стран. Не стоит заблуждаться: если посмотреть на наиболее сложные вопросы, по поводу которых еще ведутся споры, станет ясно, что ТРР – это соглашение совсем не о "свободной" торговле", - заявил он.

Внутри США на фоне предвыборной гонки многие кандидаты в президенты США, включая Дональда Трампа, высказывались против этого соглашения. Так что некоторые аналитики предполагают, что это соглашение может не пройти ратификацию в Конгрессе США.

В чем суть соглашения?

В ТТП отменяются пошлины более чем на 18 тыс. товаров. Полностью параметры компромисса по торговле в ТТП не обнародованы: текста соглашения пока нет, опубликовано лишь 20-страничное резюме переговоров глав торговых ведомств 12 стран. Переговоры в целом шли в атмосфере строгой секретности.

По данным The Wall Street Journal, в результате согласований сторонам удалось договориться об облегчении торгового сотрудничества по охране интеллектуальной собственности в сфере био- и фармпрепаратов, о правилах автомобильной сборки и торговле молочными продуктами.

Переговоры США и Австралии, в частности, касались сроков патентной защиты в США новых биологических препаратов. США требовали 12 лет защиты, но пошли на снижение требований.

Новая Зеландия как самый крупный экспортер молочных продуктов добилась облегчения доступа на американский рынок, а США - на закрытый сельскохозяйственный рынок Японии.

Отдельными соглашениями частично открываются и унифицируются рынки труда для участников ТТП, урегулируются вопросы экологической нагрузки, интернет-торговля, торговля услугами.

Пока остается неподтвержденным сообщение Reuters о "параллельном" соглашении стран ТТП по отказу от конкурентной девальвации валют. Такое соглашение снимет многие вопросы о стабильности нового торгового блока: в условиях зон свободной торговли занижение валютных курсов и контроль движения капитала остались бы угрозой для инвесторов в регионе.

ТТП заработает не ранее 2016 г.: предстоит его ратификация в 12 странах, в США парламент примет или отвергнет текст целиком.

Как отмечают аналитики, в случае если соглашение будет ратифицировано в 12 странах, это положительно скажется на их ВВП и, таким образом, на темпах мирового экономического роста. Однако на это может потребоваться несколько лет.

6 фактов о ТТП

1. ТТП затрагивает вопросы экономики и торговли, но в нем есть и политическая составляющая.

ТТП часто называют основой "разворота США в Азию", заявленного президентом Обамой, тем не менее основной целью США в данном случае является экономическое подавление Китая за счет роста других экономик региона.

ТТП является основой формирования новой экономической зоны в Азиатско-Тихоокеанском регионе, которая должна сбалансировать экономическое влияние Пекина в регионе. В соглашении оговариваются правила практически для всех аспектов – от трансграничных потоков информации до того, как государственные предприятия должны конкурировать на международном уровне.

"Мы можем поддерживать экономический рост с помощью торговли, которая соответствует более высокому стандарту, – заявил Обама на выступлении на Генеральной Ассамблее ООН на прошлой неделе. - И именно этого мы добиваемся в рамках Транстихоокеанского партнерства – торгового соглашения, которое охватывает почти 40% мировой экономики, соглашения, которое откроет рынки и при этом будет защищать права рабочих и окружающую среду".

2. Китай не вошел в ТТП.

Торгово-экономический блок в АТР создается без участия Китая, важнейшего торгового партнера большинства стран региона.

Более того, в течение нескольких лет власти США отмечали, что ТТП создается для сдерживания Китая. Однако за последние годы позиция США по этому вопросу смягчилась.

Чисто теоретически Китай может подать заявку на участие в ТТП, однако правила блока уже согласованы, и вряд ли Китай пойдет на это.

Кроме того, Китай продвигает свой собственный блок - Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство (ВРЭП). Это партнерство претендует на тот же самый регион, что и ТТП. При этом все страны АСЕАН, Япония и Австралия уже заявили, что будут участвовать во ВРЭП. Таким образом, эти структуры будут перекрывать друг друга.

3. ТТП подразумевает свободную торговлю между двумя из трех крупнейших в мире экономик.

Япония и США никогда прежде не заключали двусторонних торговых соглашений. Однако, когда в 2013 г. Япония присоединилась к переговорам по ТТП, это привело к переговорам по самому широкому ряду вопросов – от торговли автомобилями до торговли говядиной, свининой и рисом.

В итоге планируется, что это соглашение приведет к дальнейшей интеграции японской экономики и цепочек поставок в экономику Северной Америки.

Особенно важно это соглашение для автомобильной отрасли.

Из утечек в СМИ стало известно, что во время переговоров велись споры относительно разногласий Японии и США по части автомобильного рынка. Соглашение, что подтвердили в понедельник власти США, снимает пошлины на японские автомобили на североамериканском рынке.

4. ТТП – противоречивое соглашение для большинства его членов.

Вопрос о ТТП горячо обсуждался не только в США, где профсоюзы и политики не раз высказывались против этого партнерства.

В Канаде вопрос о ТТП также вызвал бурную полемику. В Австралии и других странах оппоненты ТТП не раз заявляли, что реализация соглашения приведет к потере новых рабочих мест.

Вопрос, который вызвал споры в США, связан с валютами и конкурентными девальвациями.

Учитывая недавнюю ситуация с девальвацией иены и конкуренцию со стороны Toyota, автомобильная индустрия США и лобби в Конгрессе США продвигали идею включить в соглашение запрет на валютные манипуляции.

Вряд ли это будет включено в формальную часть ТТП. Однако, как отмечают источники, близкие к переговорам по ТТП, министры финансов и главы ЦБ стран-членов ТТП согласились на параллельное соглашение, которое предусматривает отказ от конкурентных девальваций.

5. ТТП внедрит новые стандарты в области защиты окружающей среды и рынка труда.

С 2007 г. США требовали включать стандарты по защите окружающей среде и рынку труда в торговые переговоры. Однако впервые эти стандарты стали внедряться и в случае невыполнения могут стать причиной торговых санкций.

Многие представители организаций по защите окружающей среды скептически относятся к ТТП. Тем не менее США заявляют, что ТТП приведет к снижению незаконной транспортировки вымирающих видов, а также приведет к решению других проблем, с которыми сталкиваются страны-члены ТТП.

Новые стандарты в области рынка труда также приведут к серьезным изменениям внутри таких стран, как Вьетнам и Малайзия.

Чтобы войти в ТТП, этим странам придется доказать тот факт, что они соответствуют стандартам Международной организации труда.

Страны-члены ТТП должны ввести минимальную оплату труда. Они также должны ввести запрет на любые практики, которые приводят к принудительному труду, таким как удержание работодателем паспортов трудовых мигрантов или сбор взносов за прием на работу, которые сразу делают рабочих должниками работодателя.

Во Вьетнаме правительству необходимо предоставить больше свобод рабочим, чтобы те могли создавать профсоюзы.

6. Россия не входит в ТТП.

Россия также не вошла в ТТП. В частности, на юбилейной конференции ООН российский президент Владимир Путин отметил "симптом растущего экономического эгоизма": "Ряд стран пошли по пути закрытых, эксклюзивных экономических объединений, причем переговоры об их создании идут кулуарно, втайне не только от собственных граждан и собственных деловых кругов и общественности, но и от других стран".

При этом Россия продвигает идею увязать формат ЕАЭС с китайским проектом "Экономического Шелкового пути", сопряженным с ВРЭП.

Такое сотрудничество, по мнению российских властей, делает реальной перспективу создания "Большой Евразии" от Лиссабона до Шанхая.

"Сотрудничество Евразийского экономического союза с Китайской Народной Республикой делает еще более актуальной и реальной идею общеевропейского пространства от Лиссабона до Владивостока", - отметил спикер Госдумы Сергей Нарышкин, выступая на международном форуме "Евразийская экономическая перспектива".

Нарышкин также заявил, что сотрудничество Евразийского экономического союза (ЕАЭС) с Китаем по сопряжению интеграционных процессов и экономического пояса "Шелкового пути" переходит в практическую плоскость.

"Все государства-члены ЕАЭС выразили готовность участвовать в евразийско-китайском проекте, и это сотрудничество уже переходит в практическую плоскость", - подчеркнул он.

На взгляд спикера, "здесь открываются совершенно новые возможности для осуществления крупных совместных проектов в рамках евразийской экономической интеграции".

Нарышкин также заверил, что "Россия как крупнейшая евразийская держава заинтересована в углублении интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе".

Чисто теоретически Россия может заявить о своем желании вступить в ТТП в любой момент - вопрос в том, готова ли она соответствовать требуемым правилам и стандартам организации. Однако, учитывая доминирующую роль Вашингтона в ТТП, а также непростые отношения России со странами Запада в последнее время, такое маловероятно.

Реакция рынков

Ключевой индекс Nikkei, отражающий колебания курсов акций 225 ведущих компаний страны, вырос на 1% до отметки 18186,10 пункта, закрепившись выше отметки в 18 тыс. пунктов.

Более широкий индекс TOPIX, отражающий курсы акций всех компаний в элитной первой секции биржи, увеличился на 0,81% до 1475,84 пункта.

По мнению аналитиков, на поведение инвесторов повлияло достигнутое в Атланте соглашение о создании ТТП.

На фоне новостей о заключения соглашения о ТТП больше всего прибавили в цене акции сельскохозяйственных компаний.

Так, бумаги Sakata Seed Corp взлетели на 9,03% до 2222 иен, а пищевой Kewpie Corp. - на 4,34% до 2597 иен. Закрепила свои позиции и корпорация Mitsubishi Corp, показавшая мощный рост в понедельник. Ее акции прибавили в цене еще 0,71% и достигли уровня 2068,5 иены, после того как SMBC Nikko Securities Inc. назвала ее в числе тех компаний, которые выиграют от заключения соглашения по ТТП.

Президент США Дональд Трамп подписал в понедельник исполнительный указ о выходе из числа стран, имеющих договоренности о создании Транстихоокеанского партнерства. При этом единственной страной, ратифицировавшей соглашение, является Япония, а для вступления договора в силу необходима ратификация всеми странами-подписантами.

Что представляет собой соглашение, когда оно было подписано, каковы его основные положения и вступит ли оно в силу после выхода США - в материале ТАСС.

Какова предыстория соглашения?

ТТП берет свое начало от Соглашения о Транстихоокеанском стратегическом экономическом партнерстве, подписанного Брунеем, Чили, Новой Зеландией и Сингапуром в 2005 году. Соглашение вступило в силу спустя год и предусматривало, помимо отмены таможенных пошлин на товары и услуги, ряд мер в сфере унификации санитарных норм, защиты прав интеллектуальной собственности, государственных закупок и политики в области конкуренции.

В период с 2008 по 2013 год намерение присоединиться к существующему договору выразили еще восемь стран, включая США и Японию. По мере формирования переговорной платформы страны-подписанты провели 19 формальных раундов переговоров и более 20 неформальных встреч, последняя из которых завершилась в сентябре 2015 года.

Дата подписания договора оттягивалась из-за наличия серьезных разногласий по ряду вопросов, таких как установление таможенных пошлин на сельскохозяйственную, фармакологическую и автомобильную продукцию.

Кто, где и когда подписал ТТП?

Министры торговли 12 стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) — Австралии, Брунея, Канады, Чили, Японии, Малайзии, Мексики, Новой Зеландии, Перу, Сингапура, США и Вьетнама — подписали соглашение 4 февраля 2016 года в Окленде. Страной — депозитарием договора, соответственно, является Новая Зеландия.

Общее население стран-подписантов — более 800 миллионов человек, площадь — 32,5 миллиона квадратных километров, совокупный номинальный ВВП — 27 миллиардов долларов, или 37,4% от мирового ВВП.

В чем суть соглашения?

ТТП является не только договором об отмене таможенных пошлин в классическом понимании, но затрагивает и другие, более глобальные экономические вопросы.

Соглашение регулирует унификацию правил определения страны происхождения товаров, меры по защите рынка и поддержанию конкуренции, фитосанитарные нормы, режим защиты интеллектуальной собственности, правила торговли услугами, а также проведения торгов при размещении госзаказов.

Число товаров, таможенные пошлины на которые подлежат поэтапной ликвидации, составляет 18 000.

Когда оно вступит в силу?

Для того чтобы ТТП вступило в силу, необходима ратификация 12 государств. Если этого не произойдет в течение двух лет с момента подписания, то будет достаточно ратификации странами, производящими 85% от совокупного ВВП стран-подписантов.

Министры торговли Новой Зеландии, Австралии, Чили, Мексики и Сингапура выразили надежду на то, что их страны ратифицируют соглашение в 2016 году. Бывший президент США Барак Обама в день подписания ТТП заявил о намерении требовать ратификации Конгрессом в том же году.

Однако президент Дональд Трамп подписал указ о выводе США из договоренностей о создании ТТП на третий день после вступления в должность.

Таким образом, соглашение в текущем виде может вообще не вступить в силу, так как ВВП США составляет 16,8 миллиарда долларов, или 62% от совокупного ВВП стран-подписантов.

Процесс ратификации, по состоянию на январь, завершился лишь в Японии.

США уже не первая экономика мира. Американская авиация, как отмечают эксперты RAND, еще с 2010 года не смогла бы доминировать над китайской в случае конфликта в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Тем не менее пока рано предрекать закат Америки и восхождение Китая на трон мирового лидера. У США пока есть «козыри в рукаве», и один из них был вынут в понедельник, 5 октября. В этот день успешно завершились переговоры по созданию крупнейшего в мировой истории торгового союза. Наряду с иранской сделкой, соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП) - важнейшее внешнеполитическое достижение Обамы.

Этот альянс объединяет 12 стран Азиатско-Тихоокеанского региона, на которые приходится до 40 процентов мирового ВВП и более четверти оборота мировой торговли. Стандарты и нормы ТТП вполне способны стать правилами игры для глобальной экономики. Американские эксперты, говоря о ТТП предрекали, что этот союз определит глобальную торговую повестку на ближайшее десятилетие. И дело не только в торговле - соглашение обязывает проводить согласованную политику в сферах, непосредственно с торговлей не связанных. Например, таким странам, как Вьетнам, придется допустить у себя создание независимых профсоюзов. Россия и Китай пока вне этого проекта. Но если вы - гражданин России и любите скачивать пиратский контент из сети, то ТТП может коснуться и вас.

Долгая дорога к согласию

В настоящее время в ТТП входят США, Австралия, Вьетнам, Перу, Бруней, Сингапур, Чили, Новая Зеландия, Канада. Малайзия, Мексика и Япония.

Можно ожидать присоединения Таиланда, Тайваня, Южной Кореи, Филиппин и некоторых латиноамерикансих государств, например, Колумбии. Есть сторонники ТТП в КНР и даже в Индии.

Все началось в 2005 году. Первоначальные участники - Бруней, Сингапур, Чили и Новая Зеландия. В последующие годы к ТТП присоединились еще восемь стран, последней - Япония. Действующее соглашение, судя по всему, достаточно сильно отличается от текста четырехстороннего договора. Там было только 19 глав, а в новом, с кратким содержанием которого уже можно ознакомиться, - целых 30.

Прежде всего обращает на себя внимание широкий спектр регулируемых отношений: помимо норм об отмене барьеров на пути товаров и услуг, договор предусматривает снижение роли государства в управлении экономикой, установление стандартов в области трудовой и природоохранной деятельности, жесткие нормы по защите прав интеллектуальной собственности и так далее.

Больше всех на скорейшем подписании соглашения настаивали США. Для американцев это было настолько важно, что, когда Канада, опасаясь конкуренции со стороны новозеландских производителей, заняла принципиальную позицию по торговле молочной продукцией, американцы пригрозили ссадить с корабля ТТП столь строптивого «пассажира» и взять его обратно лишь после того, как соглашение уже будет подписано остальными участниками проекта.

Теперь договор заключен и будет рассмотрен Конгрессом США, а также законодательными органами остальных 11 стран. Произойдет это не раньше 2016 года.

Фото: Gao Pan / Xinhua / Global Look

«Дивный новый мир» по американским правилам

Насколько важно создание «торгового Левиафана» для Америки?

ТТП позволит США в своих интересах устанавливать правила мировой экономики в XXI веке и помешает это делать Китаю. По крайней мере, Барак Обама так неоднократно заявлял. О важности ТТП для США как автора правил для глобальной экономики говорилось даже в новой Стратегии национальной безопасности. Сдерживание Китая экономическим путем особенно важно на фоне того, как Китай стремительно догоняет США в военном плане.

ТТП нужно США и для наращивания экспорта в Азию. Каждое четвертое рабочее место в Америке зависит от экспорта. Сейчас в Азии примерно 525 миллионов представителей среднего класса, и к 2030 году число потенциальных потребителей американских товаров вырастет до 2,3 миллиарда человек.

Но самую большую экономическую выгоду из ТТП, как ожидается, извлекут не США, а Малайзия, Вьетнам и Япония. Например, до 60 процентов текстильного экспорта Вьетнама сейчас приходится на страны ТТП, причем при экспорте в США вьетнамский текстиль облагается таможенной пошлиной в 18 процентов. Теперь пошлины обнулятся, что, конечно, позволит Вьетнаму буквально завалить США своей продукцией.

Даже если американцы не основные выгодоприобретатели в экономической сфере, они получат преимущество в том, что ряд государств мира будет проводить свою экономическую, трудовую и даже антикоррупционную политику по тем правилам, которые выгодны Штатам. По сути, страны-участницы ТТП отказываются от части государственного суверенитета в весьма чувствительных областях. Более того, юридические лица смогут подавать в суд на правительства стран-участниц ТТП. Поэтому некоторые антиглобалисты называют ТТП первым шагом к корпоратократии и неоколониализму. Причем это еще не самые главные «страшилки» о ТТП.

ТТП может стать плохой новостью для интернет-пользователей. По некоторым данным, речь может идти даже об уголовной ответственности в странах ТТП за нарушение права интеллектуальной собственности. Поделились в сети пиратским видео или музыкой? Пожалуйте в тюрьму. Конечно, российского пользователя на нары не отправят, но нелицензионного контента в интернете точно поубавится. Впрочем, насколько эти опасения оправданы, можно будет судить только после того, как в открытом доступе появится полный текст соглашения.

Китай на пороге ТТП

Транс-Тихоокеанское партнерство принято называть антикитайским пактом, но так ли это на самом деле? По мнению профессора Чжана Сяотуна из Уханьского университета, в академической среде КНР нет единого мнения по этому вопросу. Есть сторонники вступления Китая в ТТП, полагающие, что участие в союзе даст толчок к реформированию китайской экономики. Есть и противники. По данным исследования, проведенного в 2012 году, соглашение о ТТП обойдется Китаю к 2025 году в чуть более одного процента экспорта. Цифра вроде бы не очень пугающая, если бы не такие негативные моменты, как:

Перенос предприятий из КНР на территорию стран-участниц ТТП (Вьетнам, Мексика).
- Снижение китайского экспорта в ЕС и США, потому что такие страны, как Вьетнам и Мексика, благодаря членству в ТТП получают существенные преимущества перед китайскими экспортерами на рынке Евросоюза и Америки.
- Ограничение китайского экспорта по причине несоответствия стандартам и нормам ТТП.
- Падение товарооборота с Японией и странами АСЕАН, что непосредственно скажется на китайском экспорте, по некоторым данным, в сильной степени зависящим от поставок комплектующих из этих стран. Прецеденты уже есть: например, в связи с ТТП ряд вьетнамских компаний снижает закупки китайского сырья.
- Еще одна угроза для КНР состоит в негативном влиянии на такие важные для КНР проекты, как АТЭС. И, конечно, соглашение о ТТП вкупе с соглашением о Транс-Атлантическом торговом и инвестиционном партнерстве может существенно сказаться на эффективности проекта «Одного пояса и одного пути».

Возможно ли присоединение Китая к ТТП?

Барак Обама заявлял, что он не против вступления Китая в ТТП. Вторил ему и замминистра финансов КНР Чжу Гуанъяо, сообщивший о готовности КНР к переменам и о том, что «ТТП неполно без Китая» .

Вступит ли Китай в ТТП? В ближайшей перспективе - нет, так как КНР объективно не готова к стандартам ТТП.

В отдаленной перспективе возможны два сценария взаимодействия Китая и ТТП:

1. ТТП без Китая. В этом случае торговый союз будет инструментом американского сдерживания КНР. Китайские компании попытаются пролезть на рынки ТТП через «черный ход», например, при помощи инвестиций во вьетнамскую экономику. Тогда можно прогнозировать дальнейшее сближение Китая и России в экономической сфере и усиление в самой КНР консервативных сил.

2. Сотрудничество по схеме ТТП+1. Благодаря этой модели, США смогут вынуждать Пекин проводить постепенные социально-экономические реформы под предлогом приближения КНР к стандартам ТТП. Эван Медейрос, один из наиболее влиятельных американских экспертов по вопросам Азии, тонко намекнул на эту роль ТТП: «Многие китайцы близки к признанию того, что ТТП может стать очень полезной внешней силой в поощрении структурных изменений в китайской экономике, сыграв роль, подобную роли ВТО» . Если допустить истинность гипотезы о конфликте между фракциями в компартии Китая (КПК), то такая формула на руку реформистским силам в политической элите КНР. И это обстоятельство, скорее всего, США учтут в преддверии XIX Съезда КПК, на котором, как ожидается, закрепится окончательная расстановка сил в китайском руководстве.

Естественно, что Россия, активно разворачивающаяся в сторону Востока, должна обязательно учитывать фактор ТТП и то, как этот альянс скажется на интересах Китая. А пользователям интернета, увы, следует готовиться тому, что за контент придется платить.

Совокупный ВВП стран-членов ТТП составляет более трети мирового, и оценивается в 27,5 трлн. долларов

Александр Тимофеев

4 февраля 2016 года министры торговли Австралии, Брунея, Вьетнама, Канады, Малайзии, Мексики, Новой Зеландии, Перу, США, Сингапура, Чили и Японии подписали в новозеландском Окленде соглашение о создании Транс-Тихоокеанского партнерства (ТТП), подведя таким образом окончательный итог завершившихся 5 октября прошлого года переговоров. Совокупный ВВП стран-членов ТТП составляет более трети мирового, и оценивается в 27,5 трлн. долларов. При этом о своем намерении в перспективе присоединиться к ТТП уже стали заявлять представители Индонезии, Тайваня, Таиланда, Филиппин и Южной Кореи.

Повестка переговоров, принятые решения, а главное - текст соглашения и даже его содержание до сих пор носят закрытый характер, что вызывает массу противоречивых суждений о том, насколько эффективным будет ТТП и какими будут последствия вступления в силу данного соглашения для стран, не являющихся его участниками, в первую очередь, для Китая и России.

США, говоря о преимуществах ТТП, всегда основываются на исследовании перспектив тихоокеанского партнерства, которое в свое время провели эксперты исследовательского института East-West Centre. Они предсказывают, что новая организация увеличит ВВП 12 стран-участников на 285 млрд долларов, или на 0,9%, к 2025 году. Это партнерство сделает страны богаче на 77 млрд долларов. Именно этими цифрами и оперировали США, продвигая идею ТТП, объединяющего страны, на которые приходится 40% мировой экономики и треть мировой торговли. Впрочем, есть много несогласных с такой оценкой роста ВВП для членов ТТП. В частности, эксперты канадского института C.D. Howe Institute считают, что ВВП 12 стран увеличится, но куда более скромно - лишь на 74 млрд долларов, или всего на 0,21% выше базового прогноза. Более того, произойдет это не к 2025 году, а только к 2035 году. Другие экономисты и вовсе не видят экономического эффекта от партнерства. В частности, в исследовании Asian Development Bank Institute предсказывается, что ВВП США никак не изменится от присоединения к ТТП.

В последние годы проект Транс-Тихоокеанского Партнерства стал одним из ключевых направлений политики США в АТР. ТТП должно стать первым шагом на пути формирования Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли (АТЗСТ), закрепив при этом выгодные для американцев стандарты и правила экономического сотрудничества в крупнейшей «институциональной оболочке» свободной торговли в АТР. Однако, даже без учета перспектив образования АТЗСТ, Транс-Тихоокеанское Партнерство под патронатом США станет площадкой, которая позволит Вашингтону возглавить процесс формирования норм, правил и стандартов сотрудничества экономик АТР, то есть, предложить свои правила и стандарты, выгодные в наибольшей степени именно Соединенным Штатам.

Отличительной особенностью соглашения о ТТП является то, что оно не включает в себя Китай, зато охватывает большинство его основных торговых партнеров. Это дает основания полагать, что одной из целей, продвигаемых США при создании ТТП, является изоляция КНР. За счет Транс-Тихоокеанского Партнерства Соединенные Штаты хотят лишить Китай инициативы в формировании режимов свободной торговли с региональными партнерами.

Разумеется, за ТТП стоят интересы крупных транснациональных корпораций, в основном, базирующихся в США. Успешный запуск соглашения позволит американскому бизнесу расширить свое присутствие на рынках стран АТР, закрепившись, прежде всего, в инновационных секторах. Наглядное представление о степени его заинтересованности в проекте и влиянии на него дает следующий факт. В случае желания представителя Конгресса ознакомиться с документацией о переговорах по ТТП, то он должен был получить специальное разрешение. Однако при этом доступ к данным материалам не ограничен для так называемых «представителей ближнего круга» («stakeholders representatives») в количестве 700 человек, среди которых руководство таких компаний, как Pharmaceutical Research, Manufacturers of America, the Recording Industry Association of America, the Entertainment Software Association, Gilead Sciences, Johnson and Johnson, Verizon, Cisco Systems и General Electric.

Подписанное 5 октября 2015 года соглашение о ТТП стало итогом переговоров на министерском уровне, прошедших в Атланте. Хотя переговорный процесс и его результаты подробно не разглашались, однако из утечек в СМИ и отдельных заявлений правительств стран можно судить об исходе встречи. В день подписания соглашения Вашингтон заявил об отмене пошлин на японскую продукцию автомобильной промышленности. По данным The Wall Street Journal, сторонам удалось достичь компромисса в сфере торгового сотрудничества по охране интеллектуальной собственности в области- фармпрепаратов, а также о правилах автомобильной сборки и торговле молочными продуктами. Что касается вопроса о сроках патентной защиты в Соединенных Штатах новых биологических препаратов, то США пошли навстречу Австралии и согласились на сокращение сроков. Кроме того, в результате переговоров крупнейший экспортер молочных продуктов - Новая Зеландия, добилась облегченного доступа на североамериканский рынок, в то время как американские производители - на сельскохозяйственный рынок Японии. Дополнительные соглашения также касаются продвижения в областях открытия и унификации рынков труда, урегулирования вопросов экологической нагрузки, торговли услугами и Интернет-торговли. Кроме того, в договоре речь идет не только об экономике. Например, страны-участницы ТТП обязываются придерживаться определенных стандартов в трудовой политике и это, в частности, заставит социалистический Вьетнам допустить создание независимых профсоюзов. Также соглашение о ТТП предусматривает прозрачную процедуру госзакупок и способствует снижению роли государства в экономической сфере.

С формальной точки зрения Транс-Тихоокеанское партнерство представляет собой стандартный региональный экономический блок, построенный по принципу «зона свободной торговли плюс» (ЗСТ+). То есть, он предполагает устранение большинства ценовых и количественных барьеров во взаимной торговле товарами плюс комплекс мер по либерализации торговли услугами, инвестиционно-технологического сотрудничества, гармонизации стандартов и т.п. Вместе с тем, по своему содержанию ТТП можно назвать серьезным шагом вперед, значение которого выходит далеко за рамки вопросов регионального экономического сотрудничества, поскольку это соглашение накладывает дополнительные требования по сравнению с обязательствами, связанными с членством в ВТО, а также охватывает широкий круг регуляторных вопросов, которые сейчас к компетенции ВТО не относятся. Поэтому вполне вероятно, что ВТО и другим международным экономическим организациям в будущем придется учитывать заданные Транс-Тихоокеанским партнерством новые ориентиры. В частности, профессор МГИМО (У) МИД России, содиректор Научно-образовательного центра по мировой экономике ИМЭМО РАН и МГУ им. М.В. Ломоносова Сергей Афонцев выделяет следующие новшества, появившиеся в договоре о Транс-Тихоокеанском партнерстве, которые могут оказать влияние на будущее формирование системы международной торговли:

Во-первых, соглашение о ТТП предусматривает радикальное усиление защиты прав интеллектуальной собственности. С одной стороны, это отражает ведущую роль активов, основанных на интеллектуальной собственности (товарные знаки, патенты, ноу-хау, программное обеспечение, медиапродукты и т.п.), в современных процессах международной торговли (особенно торговли услугами) и трансграничного инвестирования. С другой - соответствует реальным проблемам региона, где весьма вольное (выражаясь дипломатично) отношение к объектам интеллектуальной собственности традиционно представляет весьма болезненную проблему для правообладателей.

Во-вторых, в рамках ТТП предусмотрен беспрецедентно высокий уровень защиты прав инвесторов, которые в числе прочего получили возможность в случае возникновения спорных ситуаций с правительствами суверенных государств обращаться в международные судебные инстанции, находящиеся вне национальных юрисдикций. Отношение к этим нововведениям демонстрирует радикальную поляризацию - от приветствий в адрес окончания эры «безнаказанных конфискаций частных активов безответственными правительствами» до эмоциональных протестов против «триумфа международных корпораций над общественными интересами». О последствиях принятых решений можно будет судить только по прошествии нескольких лет (в частности, на основе реальной судебной практики), но уже сейчас можно сказать, что благодаря повышению гарантий защиты инвесторов страны ТТП имеют все шансы кардинально упрочить позиции в международной конкуренции за инвестиционные ресурсы.

В-третьих, соглашение о ТТП стало первым региональным блоком, где в контекст вопросов экономического регулирования включены экологические и трудовые стандарты. Наиболее важное значение имеет прямой запрет использовать заниженные стандарты в соответствующих областях для создания искусственных преимуществ (например, за счет низкого уровня заработный платы в отраслях, где запрещена деятельность независимых профсоюзов) и обеспечения инвестиционной привлекательности (например, за счет отсутствия действенной системы штрафов за загрязнение атмосферы и водных ресурсов). За введение соответствующих норм уже давно выступали не только бизнес-субъекты, действующие на территории экономически развитых стран, но и экологические и гуманитарные НПО по всему миру. ТТП впервые сделало их предложения реальностью.

По сути, эти нововведения, в основном, обеспечивают продвижение интересов крупных инвесторов и правообладателей, которыми, соответственно, являются ведущие транснациональные корпорации, большинство из которых базируются в Соединенных Штатах. Но говорить о том, что ТТП выгодно только США и ТНК было бы неверно, поскольку в этом случае договор вряд ли мог быть подписан. Основа успеха переговоров по ТТП заключается в тесной увязке уступок конкретных государств странам-партнерам со встречными выгодами, полученными в ответ.

Транс-Тихоокеанское партнерство при всей его очевидной завязке на интересы США, в разной степени учитывает интересы всех участников. Так, по оценке экспертов, такие страны, как Малайзия, Вьетнам и Япония получать довольно ощутимую экономическую выгоду за счет получения возможности максимально нарастить свой экспорт в рамках ТТП. Например, примерно 60 % вьетнамского экспорта текстиля сейчас приходится на страны-участницы ТТП, но в этих странах существуют довольно высокие таможенные барьеры - в частности, в США вьетнамский текстиль облагается 18% таможенной пошлиной. Обнуление пошлин, конечно же, подстегнет экспорт вьетнамского текстиля, но, в то же время, обнажит вьетнамский рынок для еще большего проникновения, например, молочной продукции из Новой Зеландии, так что для вьетнамской компании Винамилк ТТП является серьезным вызовом. Вьетнам все же будет среди главных победителей, ведь ВВП страны должен будет вырасти к 2025 году на 11%, рост экспорта составит 28% за этот период, так как компании будут перемещать производство в эту страну с низким уровнем зарплат. Японские производители автомобилей и запасных частей для них также могут оказаться среди главных победителей, так как они получают более дешевый доступ к крупнейшему экспортному рынку США. Соглашение снизит импортные пошлины для Австралии на A$9 миллиардов. Тарифы для Новой Зеландии будут снижены в 93% торговых направлений, что в денежном эквиваленте будет равно экономии на 168 миллионов долларов.

По сути, от запуска ТТП выгоды и потери понесут не конкретные страны (те же американские автопроизводители уже весьма недовольны перспективами усиления конкуренции со стороны японцев), а определенные отрасли, поскольку каждая страна имеет как сильные сегменты экономики, так и откровенно слабые, неконкурентоспособные. Эти слабые отрасли сейчас поддерживаются на плаву благодаря протекционистской политике, но со временем, в том числе и благодаря ТТП, будет происходить переформатирование структуры экономик стран-участниц. Например, можно предположить, что японские производители риса, не выдержат конкуренции со стороны Вьетнама, также сократится и вьетнамское молочное производство под натиском новозеландских производителей. То есть, в рамках ТТП будет складываться новая система разделения труда с постепенным отмиранием в странах-участницах нежизнеспособных отраслей, что будет способствовать росту взаимозависимости экономик стран-участниц партнерства.

По оценкам китайских экспертов, вступление в силу договора о Транс-Тихоокеанском партнерстве будет иметь ряд негативных последствий для экономики КНР. В первую очередь, ожидается перенос многими иностранными корпорациями своих производств с территории Китая в другие страны-участницы ТТП (в частности, Вьетнам и Малайзию). Так, датская рыбоперерабатывающая компания Эсперсен уже заявила о переносе своей деятельности из КНР на новый завод во вьетнамском Хошмине и частично в ЕС. Кроме того, о планах перемещения производств во Вьетнам заявили Майкрософт и Интел. Вместе с тем, данные действия обусловлены не только стремлением избежать уплаты пошлин в рамках ТТП, но и желанием снизить производственные расходы за счет уменьшения расходов на оплату труда, которая во Вьетнаме гораздо ниже, чем в КНР.

Кроме того, создание ТТП может привести к уменьшению объемов китайского экспорта в США и другие страны-участницы данного договора, поскольку китайская продукция, импорт которой будет облагаться пошлинами, потеряет свою конкурентоспособность по сравнению с продукцией из развивающихся страны - членов ТТП. Наряду с этим, стоит ожидать и сокращения импорта странами ЮВА сырья из Китая. Так, предполагается, что вьетнамские компании, выпускающие одежду и обувь, резко сократят закупки сырья в Китае, поскольку одним из условий беспошлинной торговли в рамках ТТП является использование сырья национального производства либо поставляемого из стран, входящих в ТТП. В этих условиях вьетнамские фирмы будут вынуждены переориентироваться с китайских хлопковых тканей на американские. Еще одним негативным для Китая моментом может стать сокращение поставок в КНР сырья и комплектующих из Японии и других стран региона. До 60 процентов компонентов, используемых Китаем при производстве продукции, импортируется из Японии и стран АСЕАН, при этом порядка двух третей произведенной продукции отправляется на экспорт.

Вместе с тем, наибольшую угрозу для Китая представляет не само создание ТТП, а то, что оно может стать катализатором заключения договора о Транс-Атлантическом торговом и инвестиционном партнерстве между ЕС и США. Оба этих договора, ТТП и ТТИП, в совокупности способны оказать негативное влияние на продвигаемые Пекином интеграционные проекты, в том числе идеи «Один пояс и один путь». Соглашение о ТТИП, в случае его заключения, может резко ослабить позиции Китая на европейском рынке, поскольку КНР и США поставляют в Европу почти одинаковые категории товаров, но ТТИП даст американской продукции значительные преимущества за счет снятия тарифных барьеров, тогда как китайская продукция может дополнительно столкнуться с повышением Европейским союзом стандартов на импорт. В этих условиях значимость Нового Шелкового пути как транспортного коридора доставки грузов из Китая в ЕС резко упадет. В связи с этим, ряд китайских экспертов считает целесообразным не торопиться с капиталовложениями в создание инфраструктуры сухопутного Шелкового пути до тех пор, пока не будет ясности с перспективами ТТИП и ТТП.

Часть китайских экономистов, напротив, считает необходимым форсировать создание Нового Шелкового пути, чтобы обеспечить его запуск еще до того, как будет подписано соглашение о ТТИП (китайцы полагают, что это может произойти в течение полугода - года после начала работы ТТП), чтобы показать представителям Евросоюза преимущества и выгоды торговли с Китаем. Одновременно с этим предлагается активизировать инвестиционную деятельность китайских компаний в ЕС, а также оказать поддержку европейским движениям и отдельным влиятельным лицам, выступающим против заключения соглашения о ТТИП с США.

Следует отметить, что представители КНР также намерены оказать поддержку политическим партиям, движениям и профсоюзам в странах-участницах ТТП, выступающим против договора о Транс-Тихоокеанском партнерстве, чтобы максимально осложнить и затянуть процесс ратификации этого соглашения парламентами этих государств. Китайцы рассчитывают, что процесс ратификации может затянуться до 2018 года, что позволит им за это время принять меры, нивелирующие негативный эффект от создания ТТП. Среди этих мер, в частности, стоит выделить планы по приобретению акций компаний стран-членов Транс-Тихоокеанского Партнерства в тех отраслях, которые получат наибольшее развитие в рамках данного соглашения.

По сути, у Китая есть два основных варианта действий по отношению к Транс-Тихоокеанскому партнерству, которые должны способствовать решению ключевой задачи - попытаться использовать ТТП для построения предложенной Китаем Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли, что предполагает встраивание ТТП в структуру Регионального всеобъемлющего экономического партнерства и дальнейшее построение на этой базе АТЗСТ. Первый вариант предполагает заявление КНР о готовности присоединиться к ТТП или выдвижение идеи соглашения между ТТП и КНР по схеме ТТП+1. Этот шаг призван убедить инвесторов не спешить с переносом производств из КНР и переориентацией инвестиционных потоков до завершения переговоров. Расчет здесь делается на том, чтобы попытаться затянуть рассмотрение парламентами стран ТТП вопроса о ратификации этого соглашения до получения ими ясности о вступлении в него Китая и условиях его членства. Для этого могут быть инициированы соответствующие заявления со стороны отдельных влиятельных лиц или оппозиционных партий в странах ТТП, а также протестные выступления в отдельных государствах странах (в первую очередь, в Малайзии) с требованиями вообще отказаться от участия в ТТП в пользу Регионального всеобъемлющего экономического партнерства и Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли. Затягивание ратификации договора о ТТП в связи с ожиданием присоединения Китая, который может даже начать консультации и переговоры по этому вопросу с каждой из сторон, позволит Пекину выиграть время и за счет форсирования работы по созданию РВЭП на базе двусторонних и многосторонних соглашений о свободной торговле довести ситуацию до того, что ТТП и РВЭП, имеющие перекрестное членство, влились в Азиатско-Тихоокеанскую зону свободной торговли, продвигаемую Китаем.

Второй вариант, к которому, судя по всему и склоняется Китай, предполагает заявление о том, что КНР пока воздержится от участия в ТТП, но не исключает этого в будущем, в зависимости от того, насколько эффективным окажется это соглашение на практике и насколько оно будет более успешным, чем работа в рамках имеющихся двусторонних и многосторонних соглашений о свободной торговле. При этом случае Китай также будет пытаться активно воздействовать через прокитайские структуры и различные официальные и, в большей степени, неофициальные позиции на представителей парламентских кругов в странах ТТП, чтобы максимально затянуть или вообще заблокировать ратификацию этого соглашения. Одновременно с этим будет активизирована работа в рамках имеющихся двусторонних соглашений о свободной торговле со странами-членами ТТП, с тем, чтобы расширить сферу их действия и предоставить своим партнерам больше преимуществ. В частности, такие переговоры о расширении договора о свободной торговле уже начаты с Сингапуром. Главной задачей здесь является демонстрация того, что сотрудничество с Китаем дает гораздо больше преимуществ, по сравнению с участием в ТТП. При этом Пекин будет пытаться продвинуть инициативы по переходу от двусторонних к многосторонним соглашениям о свободной торговле, на примере планируемого соглашения между Китаем, Южной Кореей и Японией, работу по созданию которого КНР намерена резко форсировать. Еще одним подтверждением того, что Пекин склоняется к работе именно в этом направлении, является начало переговоров о заключении договора о свободной торговле с Канадой.

Следует отметить, что в планах Пекина значится ускорение переговоров о свободной торговле с Евроазиатским экономическим союзом, что позволит в будущем на этой базе и с учетом соглашения КНР-РК-Япония перейти к многостороннему соглашению о свободной торговле в Северо-Восточной Азии, к которому вполне может подключиться и Монголии. Дальнейшим развитием этого проекта вполне может стать создание, например, Восточноазиатской зоны свободной торговли, в которую могут также войти страны АСЕАН, Пакистан и Индия, что фактически станет базой для единой АТЗСТ.

Данные перспективы, вырисовывающиеся из возможных действий Китая, вполне приемлемы для России, поскольку они гораздо больше отвечают российским интересам, чем озвучиваемые некоторыми специалистами предложения о вступлении нашей страны в Транс-Тихоокеанское партнерство. На самом деле, сейчас заключение соглашения по ТТП вряд ли серьезно отразится на российских интересах. Как заявил замминистра экономического развития России Станислав Воскресенский в эфире телеканала «Россия 24», создание ТТП не окажет значительного давления на торговые отношения России с участниками нового объединения: «Влияние этого соглашения на российскую экономику и торговлю находится в пределах погрешности 0,01 процента. Более того, важно понимать, что на долю стран, заключающих это соглашение, приходится не более 10 процентов нашей торговли». Это совсем немного, в отличие от того же Китая, потому прямого негативного влияния от запуска ТТП и неучастия в нем России наша экономика не ощутит, хотя в будущем могут возникнуть ограничения, способные повлиять на российскую торговлю, поскольку ТТП в целом можно назвать новой формой изощренного протекционизма.

По сути, сейчас единственным фактором, который может привлечь Москву в ТТП, является то, что присоединение к данному соглашению фактически будет означать отмену всех введенных против РФ санкций, но это вполне может произойти и безотносительно Транс-Тихоокеанского Партнерства. Что же касается перспектив более активного продвижения российской продукции на внешние рынки за счет вступления в ТТП, то рассчитывать на это бессмысленно, поскольку даже при отсутствии тарифных барьеров большинство российских товаров будут неконкурентоспособны на внешнем рынке в силу высоких производственных расходов и несоответствия западным стандартам. Между тем, негативный эффект для российской экономики окажется весьма значительным, особенно в сельском хозяйстве, машиностроении, автомобильной отрасли и фармацевтической промышленности, которые не выдержат конкуренции с транснациональными корпорациями на своем внутреннем рынке.

Стоит учитывать, что только три главы в соглашении о ТТП касаются тарифов, всё остальное - это не тарифные барьеры и ограничения: экология, качество рабочей силы и так далее. Вводимые ТТП новые стандарты мировой торговли затрагивают крайне широкий круг вопросов, касающихся, например, охраны интеллектуальной собственности, таможенного сотрудничества и много чего еще. При этом по ряду позиций Россия проводит совсем другую политику. В частности, по локализации хранения баз интернет-данных наше законодательство не соответствует их требованиям. Кроме того, есть серьезные расхождения в правилах патентования фармацевтической продукции, технических и экологических стандартах

По сути, в наибольшей степени Россию должно беспокоить не создание ТТП, а то, какое влияние это окажет на Китай. В частности, если Пекин решит сконцентрировать внимание на странах Юго-Восточной Азии и сократит объемы финансирования работ по Экономическому поясу Шелкового пути в западном направлении, это может повлечь за собой замораживание работ по сопряжению этого проекта с планами развития Евроазиатского экономического союза.

В этой ситуации России следует обратить внимание на инициативы Китая и учесть их опыт. В частности, надо придвигать свои интеграционные проекты, активизировать заключение договоров о свободной торговле со странами АТР, в том числе входящими в ТТП, и обеспечить ускоренный запуск этих соглашений. При этом надо учитывать и то обстоятельство, что предложенные Соединенными Штатами жесткие стандарты ТТП невыгодны не только России, но и Китаю, и даже тем странам, которые присоединились к Транс-Тихоокеанскому партнерству. Характерным примером этого является ситуация с вьетнамским текстильным экспортом, около 60 процентов которого сейчас приходится на страны ТТП. В настоящее время вьетнамский текстиль в США облагается таможенной пошлиной в размере около 18 %, и запуск ТТП означает отмену этих пошлин. Однако, правила Транс-Тихоокеанского Партнерства предполагают нулевую таможенную пошлину лишь на товары, произведенные из местного сырья или из сырья стран-членов ТТП, а текстильная промышленность СРВ до 46% сырья получает из стран, не являющимися членами ТТП - в основном из Китая и Южной Кореи. Очевидно, что вьетнамские текстильные предприятия будут вынуждены искать поставщиков сырья среди стран-партнеров по ТТП, а одним из мировых экспортеров хлопка являются США. Но такое сырье окажется значительно дороже китайского и южнокорейского, в связи с чем стоит ожидать, что ряд предприятий Вьетнама не будет обрывать сложившиеся торговые цепочки с КНР и РК и будет продолжать производить из китайского и корейского сырья продукцию, которую, учитывая американский текстильный протекционизм, вряд ли пустят на американский рынок даже при условии завышенных таможенных пошлин. Следовательно, производители такой продукции будут выходить на другие рынки, в том числе на рынки Таможенного Союза России, Беларуси и Казахстана.

Этот пример показывает, что нам необходимо уделить особое внимание уточнению деталей соглашения о ТТП для каждой из стран, чтобы попытаться использовать систему двусторонних соглашений о свободной торговле со странами ТТП для продвижения свих интересов и укрепления сотрудничества. При этом необходимо проработать возможность использования такого сотрудничества для продвижения своей продукции на рынки ТТП за счет создания там совместных производств. В частности, следует обратить внимание на требования к локализации производства, поскольку при уровне локализации выше 60-65 процентов можно использовать производство во Вьетнаме для продвижения продукции на рынки стран ТТП.

Транс-Тихоокеанское партнерство сейчас необходимо рассматривать не как прямую угрозу, а как вызов, заключающий в себе и потенциальные угрозы, и перспективы. От того, как мы ответим на этот вызов, будет зависеть и то, какое влияние на развитие нашей страны окажет это новое образование.